— Итак, твое решение…
— Взрывать.
— Нет! — вскричала Джизбелла.
— Как? — спросил Дагенхем. не обращая на нее внимания.
— О, у меня как раз есть человек для такой работы. Односторонний телепат по имени Робин Уэднесбери.
— Когда?
— Немедленно. Эвакуируем соседние районы. Новости будут переданы по всей системе. Если Фойл находится на Внутренних Планетах, он услышит об этом.
— Не «об этом», — отчаянно проговорила Джизбелла. — Он услышит это. Это последнее, что каждый из нас услышит.
Как всегда, возвращаясь после тяжелого, бурного, но выигранного процесса, Регис Шеффилд был доволен и благодушен, словно нахальный петух, только что победивший соперника в жестоком бою. Он остановился у Блекмана в Берлине, выпил и поболтал там о ходе военных действий. Добавил и еще поболтал в Париже. Основательно посидел в лондонском «Кожа-да-кости». И в свою нью-йоркскую контору попал уже изрядно навеселе.
Миновав узкие коридоры и внешние комнаты, он ступил в приемную, где его встретил секретарь с пригоршней бусинок-мемеографов.
— Я заткнул их за пояс! — восторженно сообщил Шеффилд.
— Осуждены, плюс возмещение всех убытков. — Он взял бусинки и стал кидать в самые неподходящие места по всей комнате, включая разинутый рот секретаря.
— Как, мистер Шеффилд! Вы пили!..
— Ничего, сегодня уже работы нет. Военные новости чересчур унылые. Надо оставаться бодрым. Не поскандалить ли нам на улице?
— Мистер Шеффилд!
— Есть что-нибудь неотложное?
— Вас ждет в вашем кабинете один джентльмен.
— Ого! Ему удалось проникнуть так далеко? — Шеффилд уважительно покачал головой. — Кто он? Сам Господь бог?
— Он не представился, но дал мне это.
Секретарь протянул Шеффилду запечатанный конверт со сделанной небрежным почерком надписью «КРАЙНЕ ВАЖНО». Движимый любопытством, Шеффилд быстро его вскрыл. Внутри лежали две банкноты по 50 000 кредитов. Не говоря ни слова, Шеффилд повернулся и ворвался в кабинет.
— Они настоящие! — с порога выпалил он.
— Насколько мне известно.
— Равно двадцать таких купюр выпущено в прошлом году. Все хранятся в Земном Казначействе. Как они к вам попали?
— Мистер Шеффилд?
— Кто же еще?.. Как они к вам попали?
— Взятка.
— Зачем?
— Я полагал, они могут пригодиться.
— Для чего? Для других взяток?
— Если законную оплату считать взяткой.
— Я сам устанавливаю размер платы, — отрезал Шеффилд и кинул бумажки Фойлу. — Достанете их снова, если я решу взять ваше дело, и если я решу, что могу быть настолько вам полезен. В чем суть вашей проблемы?
— В преступлении.
— Пока не уточняйте. И..?
— Я хочу придти с повинной.
— В полиций?
— Да.
— Какое преступление?
— Преступлен-и-я.
— Назовите два.
— Грабеж и изнасилование.
— Еще два.
— Шантаж и убийство.
— Еще.
— Измена и геноцид.
— Это исчерпывает ваш реестр?
— Пожалуй. Хотя, возможно, когда мы станем уточнять, вскроется еще несколько.
— Я вижу, вы времени зря не теряли… Либо вы Принц Злодеев, либо сумасшедший.
— Я был и тем, и другим, мистер Шеффилд.
— Почему же вы решили сдаться в руки правосудия?
— Я пришел в себя, — с горечью ответил Фойл.
— Я имею в виду не это. Преступник никогда не сдается, пока его не настигли. Вас явно не настигли. В чем тогда дело?
— Произошло самое ужасное, что может случиться с человеком. Я подхватил редкое заболевание «совесть».
Шеффилд фыркнул.
— Это может плохо кончиться.
— Уже кончилось. Я понял, что вел себя, как зверь.
— И теперь желаете искупить вину?
— Нет, все не так просто, — мрачно изрек Фойл. — Собственно, поэтому я пришел к вам… для коренной переделки. Человек, который ставит свои решения выше общества, — преступник. Человек, нарушающий морфологию общества, — рак. Бывают цепные реакции. Искупить вину наказанием недостаточно. Все еще нужно расставить на свои места. Если бы положение можно было бы исправить, просто-напросто казнив меня, или отправив обратно в Жофре Мартель…
— Обратно? — быстро вставил Шеффилд.
— Уточнять?
— Пока не надо… Продолжайте. Похоже, вы мучаетесь душевной болью.
— В том-то и дело. — Фойл вскочил на ноги и зашагал по комнате, нервно сминая банкноты длинными пальцами. — Все смешалось в одну дьявольскую кашу, Шеффилд. Есть девушка, которая обязана заплатить за ужасное, тягчайшее преступление. То, что я люблю ее, впрочем, не обращайте внимания. Она — раковая опухоль. Ее необходимо вырезать… как и меня. Видимо, мне придется дополнить свой реестр. Моя личная явка с повинной, собственно, ничего не меняет.
— Черт подери, о чем вы?! Что за чушь?
Фойл поднял глаза и пристально посмотрел на Шеффилда.
— Одна из Новогодних бомб только что вошла в ваш кабинет и заявляет: «Пожалуйста, сделайте все, как было. Соберите меня снова и отправьте домой. Восстановите города, которые я стерла с лица земли, людей, которых я уничтожила». Вот зачем я хочу нанять вас. Не знаю, как ведут себя преступники, но…
— Спокойно и благоразумно, как здравомыслящий бизнесмен, которому не повезло, — с готовностью подсказал Шеффилд. — Абсолютно ясно: вы не профессионал, а любитель, если преступник вообще. Мой дорогой сэр, пожалуйста, будьте благоразумны. Вы приходите ко мне, сумасбродно и несдержанно обвиняя себя в грабеже, насилии, убийстве, геноциде, измене и еще бог весть в чем. Неужели вы ожидаете, что я всему этому поверю?
Внезапно в кабинет джантировал личный секретарь Шеффилда, Банни.
— Шеф! — возбужденно затараторил он. — Подвернулось кое-что совершенно новое. Джант-камера. Два типа подкупили кассира сфотографировать внутренние помещения Земного Кредитного… О-о, простите. Я не заметил, что у вас… — Банни неожиданно замолчал и широко раскрыл глаза. — Формайл! — воскликнул он.
— Что? Кто?
— Как, вы не знаете его, шеф? — Банни запнулся. Это Формайл с Цереса. Гулли Фойл.
Больше года назад Региса Шеффилда, как тетиву лука, гипнотически взвели для этой минуты. Его тело было готово реагировать мгновенно. С быстротой молнии Шеффилд поразил Фойла тремя уларами: в висок, горло, пах. Заранее было решено не полагаться на оружие: его могло не оказаться под рукой.