— Престейн? — спросил он, не тратя время на церемонии.
— Я желаю нанять Дагенхема.
— К вашим услугам.
— Не вас. Лично Саула Дагенхема.
— Мистер Дагенхем не оказывает услуг менее чем за 100.000 кредиток.
— Даю в пять раз больше.
— Решено. Дело?
— ПирЕ.
— По буквам, пожалуйста.
— Вам название ничего не говорит?
— Нет.
— Отлично. Дагенхему скажет. П-заглавное-И-Р-Е-заглавное. Передайте Дагенхему: мы узнали, где ПирЕ. Его задача достать ПирЕ… любой ценой… через человека по имени Фойл. Гулливер Фойл.
Курьер достал крошечную серебряную жемчужину — мемеограф, надиктовал инструкции Престейна и удалился без лишних слов. Престейн повернулся к оператору. — Соедините меня с Регисом Шеффилдом.
Через десять минут после звонка в нотариальную контору Региса Шеффилда на частной джант-площадке возле особняка Престейна появился молодой клерк.
— Извините за промедление, слегка поклонился он, пройдя через лабиринт и представ перед Престейном. — Мы получили ваш вызов в Чикаго, а у меня всего лишь класс Д.
— Ваш шеф ведет дело в Чикаго?
— В Чикаго, Нью-Йорке и Вашингтоне. Он весь день джантирует из суда в суд.
— Я хочу нанять его.
— Это большая честь, Престейн, но мистер Шеффилд крайне занят.
— Он не может быть слишком занят для ПирЕ.
— Простите сэр, я не совсем…
— Нет, вы совсем, Шеффилд поймет. Скажите ему просто: ПирЕ. И назовите сумму гонорара.
— А именно?
— Полмиллиона.
— Какого рода действия требуются от мистера Шеффилда?
— Необходимо подготовить все законные средства похищения человека и основания не выдавать его армии, военному флоту и полиции.
— Ясно. Имя человека?
— Гулливер Фойл.
Клерк повторил указания в мемеограф, кивнул и удалился. Престейн вышел из кабинета и по плюшевым ступеням спустился на половину дочери.
В домах верхушки женщины жили в комнатах без окон и дверей, в комнатах, открытых лишь для джантирования членов семей. Так блюли мораль и охраняли целомудрие. К сожалению, Оливия Престейн была слепа и не могла джантировать. В ее апартаменты вели двери, которые оберегали вассалы в клановых ливреях.
Оливия Престейн была альбиноской. Ее волосы были похожи на белый шелк, кожа — белый сатин; ее ногти, губы, глаза были коралловыми. Она блистала красотой. Отличалась от других девушек и тем, что видела только в инфракрасном свете, с семи с половиной тысяч ангстрем до миллиметровых волн. Видела тепловые и радиоволны, электромагнитные поля.
Оливия Престейн вела Гранд Леви — утренний прием в своей гостиной. Девушка восседала на парчовом троне под охраной дуэньи, управляя двором, непринужденно беседуя с десятками мужчин и женщин, заполнявших салон. Дочь Престейна казалась изысканной статуей из мрамора и коралла, сверкая смотрящими, но незрячими глазами.
Гостиная представлялась ей пульсирующим клубком тепловых излучений — от горячих вспышек до прохладных теней. Она видела слепящие магнитные рисунки часов, огней и телефонов. Распознавала людей по характерным тепловым узорам их лиц и тел. Видела электромагнитный ореол вокруг каждой головы и пробивающееся сквозь тепловой фон тела сверкание вечноизменяющегося нервного и мышечного тонуса.
Престейн не обращал внимания на свиту артистов, музыкантов и хлыщей, с удовольствием отметив присутствие именитостей. Сирс-Робука, Жиллета, юного Сиднея Кодака, который однажды станет Кодаком из Кодаков, Бьюика из Бьюиков и Р.Мэси XVI, главу могущественного клана Сакс-Гимбелей.
Престейн засвидетельствовал почтение дочери, покинул дом и в запряженной четверкой карете направился в свою деловую штаб-квартиру, на Уолл Стрит 99. Кучер и грум носили ливреи с красно-черно-синей эмблемой дома Престейнов. Черное «П» на ало-голубом поле считалось одним из самых древних и благородных знаков в социальном регистре, соперничая с «57» клана Гейнца и «РР» династии Роллс-Ройсов.
Нью-Йоркские джантеры хорошо знали главу клана Престейнов. Седой, красивый, мужественный, безупречно одетый, с несколько старомодными манерами Престейн из Престейнов был воплощением социальной элиты. Он стоял так высоко, что нанимал кучеров, грумов, конюхов и лошадей для исполнения функций, которые простые смертные осуществляли джантацией.
По мере подъема по социальной лестнице люди в те дни обозначали свое положение отказом от джантации. Многообещающий бизнесмен разъезжал н маленьком спортивном автомобиле. Видного деятеля возили на каком-нибудь древнем бентли или кадиллаке. Руководитель большой коммерческой группы седлал дорогой велосипед. Его прямой наследник пользовался яхтой или самолетом. Престейн из Престейнов, глава клана Престейнов, владел каретами, машинами, яхтами, самолетами и поездами. Он стоял в обществе на такой высоте, что не джантировал уже сорок лет. И презирал выскочек и нуворишей, подобных Дагенхему и Шеффилду, которые все еще бесстыдно джантировали.
Престейн вошел в дом 99 по Уолл Стрит, в свою святая святых, Храм Престейна, охраняемый его знаменитой джант-стражей в клановых ливреях. Он шествовал подобно грозному вождю среди покорных рабов. Был величественнее вождя, в чем на горьком опыте убедился докучливый государственный чиновник, дожидавшийся аудиенции. Несчастный пробился сквозь толпу просителей навстречу Престейну, когда тот проходил по коридору.
— Мистер Престейн, я из Департамента внутренних сборов. Мне необходимо повидаться с вами… Престейн смерил его ледяным взглядом.
— Существуют тысячи Престейнов, — надменно произнес он. — Ко всем обращаются «мистер». Но я — Престейн из Престейнов, глава дома и клана, первый в семье. И ко мне обращаются «Престейн». Не «мистер» Престейн, а Престейн.
Повернулся и вошел в кабинет. Хор служащих приветствовал его невнятным «Доброе утро, Престейн».
Престейн кивнул, улыбнулся улыбкой василиска. Сел за необъятный стол и знаком велел докладывать. Он презирал мемеографы и прочие механические вспомогательные устройства.
— Состояние предприятий Клана Престейн. Средний курс по Нью-Йорку, Парижу, Цейлону…
Престейн раздражительно махнул рукой.
— Необходимо посвятить нового мистера Престо, Престейн.
Престейн сдержал нетерпение и прошел через утомительную процедуру приведения к присяге 497-го мистера Престо, которые в престейновской иерархии управляли магазинами розничной продажи. До недавних пор этот человек имел свои собственные лицо и тело. Теперь, после десяти лет осторожной проверки и тщательных испытаний, его причислили к лику Престо.
В результате шести месяцев хирургии и психообработки он стал совершенно неотличим от остальных 496 мистеров Престо и идеализированного портрета, висящего за троном Престейна…