В крепости вовсю кипела подготовка к отъезду личной гвардии Брунгильды. Всадники в медвежьих шкурах поверх доспехов, судя по количеству навьюченной снеди и притороченным к спинам рабочих лошадок полотнищам шатров, готовились к дальнему походу. Впрочем, кто знает, может, снедь, увиденная Евгенией при въезде в крепость, была лишь незамысловатым легким полдником для Брунгильды? Ясное дело, благоразумно распределенным на десятки конских спин. Сама воительница, стоя на крыльце, как на капитанском мостике, руководила процессом столь бурно, что, буде какой-нибудь шпион захотел бы выведать ее планы, мог не утруждаться, скрытно приближаясь к стенам лесной твердыни. Голос был слышен далеко окрест.
– Ага, вот ты где! – увидев замявшегося в воротах Пипина, громогласно рявкнула Брунгильда, зачем-то потирая руки. – Ты что ж это, на девчонку засматриваешься? Вот я тебе! – при этих словах она сжала кулак, размерами лишь самую малость уступавший ее голове. – О Гизелле думай, кобель гулящий! Эту кралю я с собой заберу. Никто так, как она, речей держать не умеет. И музыку тоже заберу. Тебе она, стало быть, что и без надобности.
Женечка украдкой глянула на Пипина. Тот набычился, не желая ни на йоту уступать сестре в присутствии дамы Ойген.
– Наш план может сорваться, – чуть слышно прошептала девушка.
– Брунгильда, – с трудом заставляя себя возразить властной даме, внушительно начал майордом, – это плохая затея.
– Ты что же, – гарпия мрачно уперла руки в боки, – будешь мне указывать, какая затея хорошая, какая плохая?
– Я твой брат и забочусь о тебе, – уже окончательно взяв себя в руки, парировал вельможа, стараясь придать голосу уверенность.
Столь неожиданный аргумент подействовал на Брунгильду удивительным образом. Мысль о том, что о ней может кто-то заботиться, прежде не посещала ее голову.
– Да-а? – с подозрением глянув на брата, и на всякий случай пересчитав на руках пальцы, насмешливо протянула она. – В чем же твоя забота?
– Ты забыла, что эта девица не простого рода и не только речами известна. Пускаясь вслед за драконом, не стоит держать при себе ту, чей родич повелевает целым воинством этих исчадий ада. Разве ты не помнишь о судьбе Фрейднура, да что там, о твоих собственных воинах? Неужели моя дорогая сестра желает, чтобы в самый неподходящий момент кроме одного злобного чудовища перед ней очутилась целая стая драконов? И не просто драконов, а незримых!
Конечно, сама Ойген заверяет, что они вовсе не так кровожадны, как известные нам. Однако можно ли ей верить? Спроси об их миролюбии тех, кто пал тут, на лесной тропе, кто едва не сгорел в пламени, исторгнутом из пасти невидимого дракона. Спроси у Фрейднура!
Брунгильда насупилась. В кои-то веки брат осмелился перечить ей, но все же, как ни странно, он говорил правду. Попасть в драконью засаду было смерти подобно.
– Но, но… я так хочу, – растерянно, уже без прежнего напора, произнесла обескураженная гарпия.
– Тогда, быть может, тебе не стоит ехать? Тибальд найдет беглеца. Конечно, тот смог оторваться, но сама знаешь, даже крылатые твари оставляют следы. Тибальд старый охотник.
– Должно быть, чересчур старый! – в голосе Брунгильды вновь зазвучал металл, но теперь к нему прибавилась нескрываемая обида. – Если хочешь, чтобы было по-твоему, делай все сам! Никому довериться нельзя! Тибальд, Тибальд… – лучший из всех ловчих… а провели его, как мальчишку! Мне этот дракон нужен, и нужен живьем! Сам знаешь, почему.
Женечка украдкой бросила взгляд на майордома. Тот, оказывается, вовсе не спешил поделиться с ней информацией.
– Господин инструктор, – вызвала она, – есть интересная зацепка.
– На чулке? – по привычке съязвил Лис.
– Прекратите немедленно! – возмутилась Евгения. – Я о серьезных вещах говорю.
– Это и настораживает. В таком юном возрасте серьезные вещи – это все, что дороже бижутерии.
– Да вы… вы…
– Евгения Тимуровна, не надо на меня давить. Говорите толком, шо у вас там за что зацепилось?
– А вы знаете, что Брунгильда не просто желает разделаться с вашим драконом? Она почему-то желает его взять живьем.
– Контракт с зоопарком?
– Откуда мне знать, я же зеленая бестолочь, и в этом ничего не понимаю! – фыркнула Женечка. – Слышала только, что для Пипина это тоже очень важно. Вот такие бусики-сережки.
– Так, Сережка – это я. И я тут в единственном числе. – Голос Лиса внезапно обрел холодную серьезность. – Ладно, давай, не горячись. Прости, не хотел тебя обидеть. Какие-нибудь предположения есть?
– Пока нет, – все еще с раздражением в голосе ответила Женя. – Только что сама об этом услышала.
– Хреново. Вести с полей не радуют. Там волки метушатся, здесь вообще какая-то ерунда получается. Ну, с Пипином, тут все более-менее ясно. Он лупится, шо рыба об забор, только бы корону себе добыть. А вот комбинация с гарпией, в припадке религиозного фанатизма гоняющейся за драконом, – тут, как говаривал Винни-Пух: «Это жжж – неспроста». Да и вообще, откуда христианский религиозный фанатизм у гарпии? Мне, правда, довелось знавать одну виверну, которую от избытка святости умудрился крестить Святой Каранток. Но виверна – это ж как раз без пяти минут дракон. То есть, существо ужасающее, но, с точки зрения христианства, не безнадежное.
Вон, помнится, Вальдар как-то рассказывал, что Святой Юлиан по поводу налета чудища на его родной город придушил одного дракона опояской городской девственницы и прямо так приволок чудище на ратушную площадь. Так эта тварь после юлианова вразумления потом еще хрен знает сколько лет стены от врагов охраняла!
Насчет гарпий я ничего подобного не слышал. Да и вообще, если я ничего не путаю, им было положено склеить ласты, ну, в смысле, крылья, еще до античных Цезарей, в старорежимные времена. Что-то здесь концы с концами не сходятся. Нас, кажись, хотят нажухать!
– Я вот что подумала, – вновь заговорила Женя, прерывая ход мысли инструктора, – мне кажется, Пипин и Брунгильда совершенно не похожи друг на друга.
– Ну, мало ли… Божий гнев, пьяное зачатие.
– А если она ему вовсе не сестра? Я слышала, иногда кормилицы подкладывали своих детей вместо господских.
– Евгения Тимуровна, вы точно уверены, что не начитались на ночь дамских романов?
– Я насмотрелась на Брунгильду, и мне уже никакая версия не кажется абсурдной.
– Ладно, принимается, как позиция для мозгового штурма. Но, свет очей моих, краса и гордость Нурсии, это все равно не объясняет, с чего бы вдруг одно исчадие Бездны так ненавидело другое. Если, конечно, исключить банальную зависть: ну там, изгиб хвоста, размах крыльев, фасон клыков… Давай вот что, – Лис задумался, оценивая полученную информацию, – постарайся тряхануть Пипина, а заодно и вояк из его отряда, тех, которые постарше, на тему пионерского детства бесстрашной охотницы на летающих крокодилов.