Охота на драконов была их ремеслом, опасным, но выгодным. Лучше всего, конечно, было найти тайное логово чудища. Там, если хорошо поискать, всегда находился богатый клад золота и драгоценных каменьев. Но и за голову дракона в ином городе могут отвалить немалое вознаграждение.
Посланные Тибальдом люди хорошо знали свое дело, у каждого из них на поясе висел рожок, издававший особо подобранный звук, так что на слух было легко определить, где обнаружен дракон. Сейчас передовой отряд частым гребнем вклинился в лесную чащу, прочесывая густой подлесок и буреломы в поисках малейшего следа.
– Пора, – прошептал Бастиан себе под нос и с громким криком бросился к драконьим загонщикам. – Мастер Тибальд! Мастер Тибальд!
Главный ловчий резко обернулся на звук. Он готов был поклясться, что прежде не встречал выскочившего навстречу ему юношу.
– Мастер Тибальд! – стараясь отдышаться, порывисто заговорил Бастиан. – Слава Богу, нашел вас! У меня известия от мессира Пипина Геристальского.
– Ты кто? – оглядывая незнакомца с головы до ног, настороженно спросил командир отряда.
– Бастиан. Меня зовут Бастиан. Я не имел чести прежде знать вас, но совсем недавно вы уже встречались с моим господином, Рейнаром. Это он предупредил вас о засаде, устроенной драконом близ лесной дороги. Сами знаете, он ранен, и потому велел мне отыскать вас после того, как вы изволили прислать голубя с известием мессиру Пипину.
– Что велел сказать твой господин?
– Мадемуазель Брунгильда со своими людьми, крайне раздосадованная вашей оплошностью, сама взялась изловить клыкастую тварь. Она заявила, что вы ни на что не годны, что ловить головастиков в лужах – и то для вас непомерно сложная задача. Что лучше бы вам охотиться на свиней в деревенском загоне, да и то лишь после того, как те обожрутся.
– Она так и сказала?! – багровея на глазах, переспросил Тибальд.
– Я слышал это своими ушами, как сейчас вас.
– Гнусная каракатица! – процедил драконий ловчий. – Да пусть ее, а заодно и всех этих выряженных в медвежьи шкуры ублюдков, дракон сожрет на ужин!
– Мессир Пипин, – понижая голос до шепота, продолжил Бастиан, – был крайне недоволен ее словами. Он не мог послать никого из своих людей, и потому попросил моего господина.
– Но разве твой господин не служит Брунгильде?
– Она бросила моего доброго хозяина помирать, едва узнав, что он ранен.
– Так что же, смельчак, получивший раны в честной схватке с драконом, бившийся один на один с этой крылатой тварью, для нее не стоит и доброго слова? Она не призвала к нему лекаря?
– Она велела убрать его с глаз долой, точно стоптанные башмаки.
– Гадюка ползучая! – еще больше наливаясь кровью, процедил Тибальд. – Что же велел передать майордом?
– Ему было бы чрезвычайно желательно, чтоб вы опередили его сестру. Он не станет печалиться, если вы даже и не изловите этого дракона, лишь бы этого не смогла сделать и Брунгильда.
– Я понял тебя, – хищно оскалился Тибальд.
– Дракон полетел на север, вернее, на северо-восток, должно быть, в предгорья Арденн, – продолжил Бастиан. – Поспешите, там вы точно обнаружите следы. Главное сейчас – опередить госпожу Брунгильду.
– Возвращайся к своему господину, парень, и заверь, что старина Тибальд отомстит за него.
Небольшой грот, оставленный некогда бурным течением в каменной толще, давным-давно зарос диким виноградом, тянущим свои плети едва ли не от самой кромки воды вверх на десяток метров. Маленький костерок, сложенный Карелом внутри грота, давал немного тепла. Но сейчас и этого было достаточно. Юный Дагоберт, совсем недавно поражавший своей решительностью, едва отпив заваренного в шлеме чая из брусничных листьев, теперь спал, прислонившись спиной к стенке грота. Казалось, в темной пещере он чувствовал себя вполне уютно, словно во дворце. Гизелла же, оказавшись в импровизированном убежище, постоянно озиралась, беспрестанно ежилась, то и дело бросалась поправлять дорожный плащ, которым был укрыт ее сын, или выглядывала, не подаст ли условленного знака Бастиан. Женщине было сильно не по себе.
– Да вы не беспокойтесь, – уговаривал ее Карел. – Мой друг справится. Он такой, у него голова ого как работает.
– Скажите, что мы будем делать дальше?
– Ну, это мы еще посмотрим, я пока не знаю. Одно понятно, – Карел хлебнул целебного отвара, – спасать вас будем.
– Вдвоем?
– Ну, почему вдвоем? Нас трое, и еще есть… – могучий воин задумался, стоит ли открывать карты. Решил, что не стоит, и добавил туманно: – …сторонники.
Гизелла поглядела на доблестного собеседника. Нервы ее были на пределе, и потому очень хотелось выговориться.
– Я верю вам, – грустно вздохнула она. – Не знаю, почему, ведь мы знакомы не больше часа.
– Я не обману, – заверил Карел.
– По вашему лицу видно, что вы честный и смелый человек. Должно быть, небеса милостивы ко мне, раз уж жизнь преподносит мне такие подарки. Но все же это какая-то странная милость…
Этот дракон, эта пещера почему-то напомнили мне совсем другие времена, много лет назад.
– Я, видите ли, не местный, так что, простите, не знаю… – пробормотал нурсиец.
– Как, вы ничего не слышали?
– Ничегошеньки, вот святой истинный крест.
– Я уже была пленницей дракона, около четырнадцати лет тому назад. Мне едва исполнилось шестнадцать, и я была признана всеми первейшей среди красавиц Аквитании. Тогда-то и пришла беда в наш дом. Впрочем, теперь не скажешь, беда ли: дракон, спавший уже много лет в своей пещере, неожиданно проснулся и потребовал положенную ему дань. Как ни печалился мой отец-герцог, но подвергнуть города и земли страшной угрозе истребления не мог. Так я попала в пещеру чудовища.
Не стану обманывать, он не был жесток ко мне. Я так испугалась тогда, что впала в какое-то сонное оцепенение. Уж не знаю теперь, что мне приснилось, а что было наяву. Однажды мне пригрезилось, что ко мне вошел некий воин, высокий, статный, в чешуйчатой броне. Пожалуй, даже красивый. Он вошел и, сказав, что отныне я принадлежу ему душой и телом, овладел мной. Странный и страшный морок. – Гизелла замолчала, вспоминая тот день, – Может, этого и не было вовсе, лишь почудилось.
А вскоре примчался Дагоберт. Он был удивительно похож на того мужчину, что явился мне во сне. В руках этот славный герой держал окровавленный меч. Он сказал, что победил чудовище, и теперь я свободна. А потом спаситель привез меня к отцу. – Она снова вздохнула. – Я лишь увидела его – влюбилась без памяти, и потому с радостью ответила согласием, когда он просил моей руки. В положенный срок родился он – теперь моя единственная отрада в жизни. Маленький Дагоберт – одно лицо с отцом. Да и характером схожи. Я чувствую в нем ту же силу. – Она всхлипнула, прикрыла глаза, и слезы сами собой покатились по щекам.