Но тигр просто сидел с открытой пастью, слегка запрокинув голову, и напоминал птенца, который ждет, что ему принесут червяка.
После нескольких неудачных попыток (Тим никогда в жизни не пользовался пипеткой, хотя видел что-то похожее, только значительно больше размером; фермер Дестри называл ту штуковину бычьей спринцовкой) он набрал жидкость в тонкую трубочку. После этого в пузырьке почти ничего не осталось – там и было-то очень мало. С бешено колотящимся сердцем мальчик поднес пипетку к пасти тигра. Ему казалось, он знает, что сейчас будет. Он слышал много историй о шкуровертах. И все же не мог знать наверняка, что тигр – это заколдованный человек.
– Я буду капать по одной капле, – сказал он тигру. – Когда надо будет остановиться, просто закрой пасть. Дай мне знак, что ты понял.
Но, как и прежде, тигр не дал ему никакого знака. Он просто сидел и ждал.
Одна капля… вторая… третья… крошечная пипетка уже наполовину пуста… четвертая… пя…
Шкура тигра пошла волнами, то вспучиваясь, то опадая – словно внутри у него бесновались какие-то существа, которые силились прорваться наружу. Нос и губы как будто растаяли, обнажив зубы, а потом вновь появились и тут же срослись, полностью запечатав рот. Тигр издал глухой рык – то ли крик боли, то ли вопль ярости, – от которого, кажется, содрогнулась земля.
Тим в ужасе отшатнулся и упал на пятую точку.
Зеленые глаза тигра выкатились наружу, убрались в глазницы и снова выкатились, как на пружинках. Бешено бьющийся хвост резким рывком втянулся в туловище, опять появился и вновь втянулся. Шатаясь, как пьяный, тигр пошел прочь. Прямо к обрыву.
– Стой! – закричал Тим. – Упадешь!
Тигр ступал по самому краю пропасти, и в какой-то момент одна его лапа действительно соскользнула, обрушив вниз несколько мелких камней. Тигр прошел позади клетки. Его полоски превратились в размытые кляксы и побледнели. Голова изменила форму. Из нее проросло что-то белое, а потом – ярко-желтое. Тиму было слышно, как в теле тигра скрежещут кости, меняя свое положение.
Тигр вновь заревел, и где-то на середине звериный рев превратился в очень человеческий крик. Продолжая меняться прямо на глазах, тигр поднялся на задние лапы, и там, где только что были когтистые лапы, возникла пара старых черных сапог. Когти превратились в серебряные сигулы: луны, кресты и спирали.
Ярко-желтая макушка продолжала расти ввысь, пока не обернулась высоким остроконечным колпаком – точно таким же, какой Тим видел в жестяном ведре. Непонятное белое, выросшее в том месте, где была верхняя часть груди тигра, превратилось в длинную бороду, сверкавшую в солнечном свете морозного утра. А сверкала она потому, что в ней были разбросаны бусины драгоценных камней: изумрудов, рубинов, сапфиров и алмазов.
Тигр исчез, и изумленному взору Тима предстал Мерлин Эльдский.
Волшебник не улыбался, как в видении Тима… хотя теперь мальчик понимал, что это было совсем не его видение. Это было наваждение, созданное человеком в черном, чтобы его погубить. Настоящий Мерлин смотрел на Тима мягким, добрым взглядом, но в глазах мага была и суровая серьезность. Ветер развевал его белые шелковые одежды, так что они облепляли тело – такое худое, что все кости выпирали наружу.
Тим встал на одно колено, склонил голову и поднес ко лбу дрожащий кулак. Попытался сказать: Хайл, Мерлин, – но голос пропал. Мальчик сумел выдавить из себя только сухой хрип.
– Встань, Тим, сын Джека, – сказал волшебник. – Но сначала закрой пузырек. Там, как я понимаю, еще что-то осталось. Всего несколько капель, но они тебе пригодятся.
Тим поднял голову и вопросительно посмотрел на Мерлина.
– Для твоей мамы, – пояснил маг. – Для ее глаз.
– Правда? – прошептал Тим.
– Истинная правда. Клянусь Черепахой, держащей мир на спине. Ты прошел долгий путь, проявил изрядное мужество – и изрядную глупость, но это простительно, ибо глупость и смелость часто идут рука об руку, особенно если ты еще молод. И ты избавил меня от заклятия, освободил от обличья, которое столько лет было моей тюрьмой. Ты заслуживаешь награды. Закрывай пузырек и вставай.
– Спасибо. – Руки у Тима дрожали, слезы туманили взгляд, но он все же сумел закрутить крышку на пузырьке и не пролить то, что осталось. – Я думал, вы – Страж Луча, но Дария сказала, что нет.
– Кто это – Дария?
– Тоже пленница, как и вы. Она была заперта в маленьком механизме, который мне дали люди из Фагонарда. Но теперь она, кажется, умерла.
– Мне искренне жаль, сынок.
– Она была моим другом, – просто сказал Тим.
Мерлин кивнул.
– Мир полон горя, Тим Росс. А что до меня, то поскольку это Луч Льва, он, должно быть, подумал, что будет забавно придать мне обличье большой кошки. Но не Аслана, ибо ему не подвластно такое великое колдовство… хотя он бы не отказался. О да. Как не отказался бы убить Аслана и остальных Стражей, чтобы обрушить Лучи.
– Сборщик налогов, – прошептал Тим.
Мерлин запрокинул голову и рассмеялся, при этом высокий остроконечный колпак не свалился, и Тим подумал, что это само по себе волшебство.
– Нет-нет, не он. Чуть-чуть магии и долгая жизнь – это все, на что он способен. Нет, Тим, я говорю о другом. О том, кто гораздо сильнее человека в черном плаще. Тому, о ком я говорю, стоит лишь указать пальцем, и Черный Плащ стремглав бежит исполнять поручение. Но не Алый Король направил тебя сюда, и тот, кого ты называешь сборщиком налогов, еще поплатится за свою глупость, в этом я не сомневаюсь. Он – слишком ценная фигура, чтобы его убивать. Но сделать больно? Как следует наказать? Да, пожалуй.
– А что он с ним сделает? Этот Алый Король?
– Лучше об этом не знать, но в одном можешь быть уверен: больше он никогда не появится в Древесной деревне. Его время в качестве сборщика налогов уже прошло.
– А моя мама… к ней правда вернется зрение?
– Да, ибо ты сослужил мне хорошую службу. И ты еще многим послужишь за свою жизнь. – Маг указал пальцем на пояс Тима. – Это лишь первый из револьверов, которые ты будешь носить на поясе. Самый первый и самый простой.
Тим посмотрел на четырехзарядник, но достал из-за пояса не его, а отцовский топор.
– Револьверы – не для таких, как я, сэй. Я всего лишь простой деревенский мальчишка. Я стану лесорубом, как мой отец. Древесная деревня – вот мое место, и я там останусь.
Старый маг посмотрел на него проницательным взглядом.
– Ты говоришь так, держа топор, но стал бы ты так говорить, если бы держал в руках револьвер? Стало бы так говорить твое сердце? Можешь не отвечать, ибо я вижу правду в твоих глазах. Ка уведет тебя из Древесной деревни. Уведет далеко-далеко.
– Но я люблю свою деревню, – прошептал Тим.