— Повезло тебе, Микки… — продолжал Плетнев. — А у меня нет никого. Была одна. Молодая… Глупая совсем. На мотоцикле от меня сбежала. Прикинь? Если бы ты знал, Микки, как мне тоскливо… и одиноко…
Он вдруг взревел и рывком уложил руку англичанина на стол. Болельщики закричали вслед за ним, стали хлопать его по плечу, по спине, выражая свой восторг. Галя во все глаза уставилась на Плетнева. Ну, мужик! Ну, дает!
Англичанин, расстроенный поражением, бросил на стол смятую купюру. Плетнев встал из-за стола и полез в карман.
— Я сжульничал. Это тебе… — и бросил на стол купюру. — You are the champion…
Англичанин в недоумении уставился на соперника, а тот уже потянулся к столу за чьей-то бутылкой и припал к горлышку. Сделав несколько глотков, он небрежно помахал всем рукой и направился к двери, но звонок мобильного остановил его. Плетнев взглянул на дисплей и нехотя поднес трубку к уху.
— Саш, я не мог ответить. Ну как почему? Занят был. Как где? Сложный вопрос… Чего ты кричишь? Вменяемый я, вменяемый.
Плетнев отстранил немного трубку от уха и продолжал слушать, слегка морщась. Турецкий орал в ухо так, будто стряслось что-то ужасное.
— Антон, слушай сюда. Я тебе никак дозвониться не могу. Ира с Васей уехали в Москву. Все, Антон, пора завязывать с пьянкой, а то никакого здоровья не хватит. Дуй домой, а то как бы ты опять не накуролесил.
— Слушай, тут шум такой, плохо слышу. Я тебе позвоню…
Плетнев и не собирался возвращаться домой. Ему и здесь было очень хорошо. А победа над англичанином прямо окрылила его. Хотелось совершить какие-то подвиги. А Сашка ломал весь кайф. Поэтому выход был один, — отшить друга, и поскорее.
— Подожди! Ты где? Не бросай трубку! — кричал Турецкий.
Мог бы и не спрашивать, не глухой же он. Весь этот ор, шум, гам, хохот Сашка слышал в трубке, и Плетнев был уверен, Турецкий сейчас ему завидует.
Но Плетнев уже отключил телефон и сунул его в карман. Он почувствовал спиной, что за ним кто-то стоит и дышит в затылок. Оглянулся и приятно удивился. Симпатичная девчонка в упор глазела на него и, заметив его интерес, улыбнулась. Ничего девочка. Все те места, которые она открыла для всеобщего любования, были довольно привлекательны. И грудь в порядке — на вид упругая и высокая, и животик с колечком в пупке не выпячивается. А ведь многие девчонки, которые любят выставить свое голое дряблое пузо, и не подозревают, как они оскорбляют эстетическое чувство таких взыскательных к женской красоте мужчин, как Плетнев. Наметанным глазом Антон сразу понял, чем девочка зарабатывает на жизнь. Наряд у нее вполне соответствовал ее занятию. Но чем больше он на нее смотрел, тем больше она ему нравилась. Сегодня уже две девицы бортанули его в баре, а эта явно проявляет к нему интерес. Значит, еще не все потеряно. А то он уже усомнился в своей былой притягательности. Когда тобой так пренебрегают молоденькие девочки, поневоле появляются грустные мысли — не старость ли наступает семимильными шагами? А это сильно огорчает. Тем более когда тебя совсем недавно бросила любимая девушка. А может, эта крошка ему как утешительный приз, за все его разочарования?
Девчонка будто прочитала его мысли. Она улыбнулась еще шире, хотя ее улыбка показалась Плетневу немного напряженной. Какой-то слишком старательной, словно она хотела изо всех сил ему понравиться. Впрочем, при ее профессии это и неудивительно.
— Да…Это награда чемпиону… — подтвердила она его предположения. Голос у нее был просто супер — низкий, волнующий, за такой девицей пойдешь куда угодно, позабыв все на свете. — Ну, что так смотришь? Понравилась?
Она прикоснулась пальчиком к своим губам и по-детски закатила глазки.
— Спрашиваешь… — немного растерялся Плетнев. Честно говоря, с такими девицами он дела еще не имел. Не было подходящего случая. А тут и настроение у него игривое, и девушка не возражает. Но вдруг заробел. Как-то не привык, чтобы его так с ходу брали в оборот. Плетнев, конечно, мужик передовых взглядов, но ухаживать предпочитал за женским полом сам. Хотя, опять же… Наверное, в ее случае она поступает совершенно правильно. К такой разбитной красотке он вряд ли осмелился бы подступиться.
Плетнев взглянул на ее босые ноги.
— А где ваши… твои туфли?
— В магазине. Но если у тебя в кармане есть пара хрустальных башмачков, не откажусь, — нервно хихикнула барышня.
— Веселая ты девочка. Люблю веселых. А то в последнее время одни хмурые попадаются. Какие-то нерадостные. Праздник людям портят. Как тебя зовут?
Плетнев решил, что раз ему дают зеленый свет, то не мешало бы уже и познакомиться.
— Галя.
Она вдруг бросила на него хитрый взгляд.
— А ты, как вижу, драться любишь?
— Терпеть не могу. Только по необходимости. А с чего ты взяла?
Галя молча взяла его за руку и провела своими нежными пальчиками по ссадинам на его кисти.
— А это что? Руки все сбиты…
Она накрыла его руку своей, и озорная улыбка появилась на ее лице.
— А давай мы с тобой сбежим отсюда?
Плетнев поддался ее озорному настроению, тем более что душа жаждала приключений. Поэтому он долго не раздумывал.
— Давай! А то здесь душновато стало…
— Только знаешь что? Меня там бывший парень ждет, у входа. С другом… Я его уже давно отшила. В смысле, мы с ним не встречаемся. А он все за мной ходит и ходит… Так надоел! Достал совсем.
— Проскочим! — бесшабашно пообещал Плетнев и по-свойски обнял ее за талию. Он выставил плечо вперед и рассекал толпу, как крейсер. Моряки галдели, девицы хохотали, дым от сигарет уже щипал глаза, и, когда Плетнев распахнул перед ней дверь, клубы дыма причудливой волной вырвались на волю.
Когда на пороге бара появилась Галя, Валерчик и Боксер сделали стойку. И это не укрылось от взгляда Плетнева. Галя подхватила его под руку и прижалась к нему, давая понять своим преследователям, что они опоздали. Но Валерчика нелегко было сбить с толку. Он нагло уставился на нее и развязно скомандовал:
— Галя, тебе пора домой…
Галя смерила его презрительным взглядом. Рядом с Плетневым она себя чувствовала защищенной, поэтому храбро отрезала:
— Пошел ты…
Валерчик оглядел коренастую фигуру Плетнева и прикинул, что сам он явно уступает этому мужику и в весе, да и в силе. Почему-то сразу стало понятно, что мужик не станет разговоры разговаривать, а запросто может так навалять, что мало не покажется. Плетнев в свою очередь мельком взглянул на Галиного парня, но его лицо осталось бесстрастным. Он просто не принял его в расчет.
— Пошли такси поймаем, — предложил он и увлек Галю за собой, чувствуя рукой приятное и волнующее тепло ее тела. Она прижалась к нему еще теснее, и это многообещающее движение взволновало Плетнева.
Пока Плетнев голосовал, краем глаза держал в поле зрения малоприятных типов явно бандитского вида. Они так и стояли метрах в трех и, набычившись, наблюдали за Галей.