Турецкий познакомил Лину с Люсей, женщины посидели на лавочке, рядом с прокуратурой, о чем-то поговорили. А Александр Борисович тем временем попросил водителя быстренько отвезти его к городскому пляжу. Он хотел убедиться, что Володя на своем привычном месте. Ну и попросить того о дружеском одолжении одеться ненадолго, поскольку он придет сюда с двумя знакомыми женщинами, которые впервые в этом городе и хотели бы посмотреть на этот пляж, вообще оглядеться, может, им здесь понравится отдыхать. Он не думал, что Володя станет возражать, ведь и ему, возможно, будет приятно общество красивых женщин…
Затем он вернулся вместе с Люсей и Линой. Предупредил дочь Макушкина, что та должна для начала постараться вести себя нейтрально, какие бы чувства ее ни обуревали, ведь реакция Володи, который совсем и не Володя, может оказаться непредсказуемой. А уж если она его действительно узнает — почему-то у Саши такой уверенности совсем не было, о чем он мимикой и постарался сказать Лине, — тогда можно будет решить, как обставить возвращение потерянного человека. Для этого есть доктор. Можно ж, наконец, и до Зильбера дозвониться! А потом, Лина говорила, что есть же и здесь, в городе, и прекрасная клиника, и хорошие врачи-психиатры, которым можно показать Володю. Все в наших руках. В наших… Она приняла его заботы уже и на себя…
Люся крепилась, но давалось ей это с трудом.
И последние шаги по пляжной гальке к старому лежаку, на котором продолжал лежать, читая газету, одетый Полковник Володя, ей дались с огромным трудом. Турецкий сам взял ее под руку и почти подтащил к Володе.
— Батюшки! Кого я вижу? — начал он свою игру. — Да вы ли это, дорогой Полковник? — При этом он подмигивал Володе, приглашая и его принять участие поиграть немного в присутствии молодых и красивых женщин. А сам внимательно наблюдал за реакцией Люси. Впрочем, о том же он попросил и Лину, больше надеясь на нее, нежели на свою реакцию. Лина положила в сумочку все необходимое: и шприц с каким-то лекарством, и прочую «медицину».
Вежливый Володя поднялся с лежака и окинул взглядом женщин. По его виду нельзя было ничего понять. Он поклонился, представился уже привычным: «Володя», помолчал и добавил:
— Можете называть просто Полковником, мне это тоже привычно.
И пока он говорил, Александр Борисович не спускал глаз с Люси и видел, как с раскрасневшихся от волнения ее щек, когда она приближалась к пляжу, словно стекала краска: они все больше бледнели, приобретая серый, даже землистый оттенок. И он все понял: не тот!
Увидела и Лина, из-под нахмуренных бровей быстро взглянула на Сашу и медленно, отрицательно качнула головой, сразу опустив глаза. И чтобы не затягивать явно теперь уже тягостный момент, сказала, стараясь придать голосу оживление:
— А что здесь еще есть у вас на пляже? — но обратилась, естественно, уже не к Володе, а к Саше. — Мы могли бы с подругой посмотреть? А потом решим, где будем купаться, хорошо? Вы, Володя, не станете возражать, если мы походим, посмотрим?
Странно, но он тоже мгновенно потерял к гостьям интерес. Сказал, что не возражает, и отвернулся. Спокойно, как от пустого места. Видно, женщины Турецкого не пришлись ему по душе. И когда они, попрощавшись, на что Полковник вежливо кивнул им, пошли наверх, к лестнице, Турецкий задержался и, присев на лежак, спросил:
— Ну что, Володь, не понравились?
— Нет, — ответил он спокойно, — они обе хорошенькие. Но… вы понимаете, Александр… В моем положении… Мне некуда их пригласить, вот в чем дело. Поэтому я подумал, зачем же оставлять им какие-то надежды, которым не суждено сбыться, правда?
Он был абсолютно прав, этот забывший себя человек. Зачем подавать кому-то надежду?..
— Что ж, — Турецкий вздохнул и поднялся, — нет так нет… Мы попозже встретимся, Володя. Как там сказано? У нас еще будет небо… Не помню!
— В алмазах, — спокойно ответил Полковник, будто эти слова и у него вертелись на языке.
«Черт возьми! — мысленно воскликнул Турецкий, глядя на Володю остолбенело. — Неужели не все потеряно?!»
Он еще не знал, к чему это у него вырвалось, но понимал, что определенно не зря!.. И если признаться, что ты не намерен терять присутствие духа, то отрицательный результат — тоже результат.
А несчастная, разочарованная женщина, выходит, зря совершила свой дальний перелет? Или все-таки не зря? Философский вопрос, и пусть на него попробует ответить Лина. Уж очень хочется узнать, что она думает по этому поводу и вообще…
«Ничего не кончено!» — приказал себе Турецкий, поднимаясь по лестнице к набережной.
Впереди его ожидали две женщины, сзади на лежаке замерла скорбная фигура человека. И Александр произнес фразу, которая станет на ближайшие, а может, и на более отдаленные дни для него своеобразной целью, ради которой стоило пошевелить мозгами:
— Ты найдешь себя, Володя!.. Тебе досталось от судьбы, ты забыл все, но… остался человеком. Не каждый способен… — Александр Борисович задумчиво покачал головой и добавил: — Да и обещанный нам с тобой конец света так и не состоялся…