— Линять?.. — Она растерялась. — Но… куда?
— Есть одно местечко… Воду выплеснешь в речку, таз выбросишь туда же и возвращайся: нам надо успеть довольно много, а времени в обрез… Поспеши, девочка!
В следующие два часа они работали молча, если не считать изредка звучавших коротких распоряжений Юрия. Наконец, когда все было сделано, он отнес все в ту же речку и выбросил их с Аней постели, после чего они прошлись по сразу сделавшейся похожей на обыкновенный заброшенный сарай мастерской, протирая все, что попадалось на пути.
— Делай это тщательно, — наставлял Юрий девушку, — не пропуская ни единой детали: протирай все, и особенно хорошо посуду — не только кастрюли, тарелки и чашки, но и ножи-вилки… Плиту не забудь!
— Это из-за отпечатков пальцев? — догадалась она.
— Конечно! — Он ласково и вновь оценивающе посмотрел на Аню. — Умница… Тотемы ты куда сложила?
— В вашу сумку… А инструменты в мою…
Она устало огляделась:
— По-моему, все…
Но Юрий прошелся по мастерской еще раз, окидывая каждый оставшийся предмет придирчивым взглядом.
Последний взгляд, прежде чем покинуть мрачное в своем запустении помещение, он бросил на угрюмо высившегося в своем углу бога Мбунду. Некоторое время он постоял перед ним, плотно закрыв глаза. Аня покорно ждала у выхода, стоя возле битком набитых сумок, зная, что в такие минуты мешать Юрию нельзя…
Вещей у них набралось много, некоторые сумки оказались тяжелыми. И пока они шли через парк, девушка, несмотря на то что была крепкой и выносливой, здорово устала. Она уже совсем было собралась попросить Юрия немного передохнуть, но тут впереди показались слабо освещенные, запертые на висячий замок ворота, а за ними — пустая ночная улица, и он сам велел ей остановиться.
Некоторое время они стояли рядом, затаившись, Аня даже дышать старалась пореже. Потом двинулись к самым воротам, и тут он велел ей подождать — рядом, в тени густых деревьев и кустов.
Девушка смиренно приткнулась вместе с вещами где было сказано, а Юрий двинулся к воротам, достав что-то из кармана. Потом в свете фонаря тускло блеснуло длинное, острое лезвие, звякнул металл о металл, и не больше чем через минуту замок упал на землю.
— Теперь жди, я скоро вернусь, — тихо бросил он и, быстро перебежав улицу, исчез в темноте, во дворах спящих, со слепыми окнами, домов…
Ане показалось, что прошла целая вечность, прежде чем издалека до нее донесся шум автомобильного движка. А потом и сама машина — какая-то темная, неприглядного вида — в марках автомобилей девушка не разбиралась, но видела, что машина наша, отечественная, судя по всему, старая.
Она почти вжалась в ствол дерева, возле которого ждала Юрия, поскольку понятия не имела, кто за рулем: а вдруг не он?
Но это был он. Юрий с некоторым трудом выбрался из тесноватого для него салона старенькой «пятерки», хозяин которой имел неосторожность обходиться со своей «телегой» без сигнализации — в полной уверенности, что такое «добро», как его раздолбанная тачка, никому не приглянется.
— Возиться с багажником я не стал, — прошептал Юрий. — Вещи загружаем на заднее сиденье… Пошли… Никого нет, даже собаки спят! — завершил он чуть громче.
Десять минут спустя они уже ехали по пустым московским улицам, все увеличивая расстояние между собой и лесопарком. «Жигуленок», угнанный Юрием, с изуродованной панелью, из которой торчали соединенные им напрямую провода, на удивление не подвел беглецов, бойко передвигаясь по темным улочкам и закоулкам: ехать по трассе или шоссе было, конечно, нельзя, несмотря на то что в половине четвертого утра даже гаишники наверняка спят. Но береженого, как говорится, и Бог бережет… Хотя вряд ли уместно было сейчас упоминать о Боге…
Через два часа они наконец добрались до цели, оказавшись на противоположной окраине Москвы, в районе панельных пятиэтажек… Он не был здесь со дня того рокового взрыва, подставы, которую поганец мент организовал ему и Майе… Майе…
Машину он не стал глушить, решив отогнать подальше от дома и даже микрорайона: где-то с южной стороны, он это знал, было довольно глубокое, давно не чищенное озеро. На его дне такому авто самое место…
Он провел Аню в квартиру, потом в комнату и включил свет. Девушка зажмурилась, затем, осторожно приоткрыв глаза, огляделась! Ее взгляд задержался на маленькой розовой маечке, валявшейся в кресле…
— Здесь… — она нервно сглотнула, — кто-то живет?
— Нет, — он усмехнулся. — Здесь мы с тобой будем только вдвоем!
Утро выдалось дождливым и пасмурным. И, судя по тяжелым, серо-белым тучам, обложившим со всех сторон небо, день тоже обещал быть не лучше.
К удивлению Агеева и Щербакова, у ближайшего к мастерской входа в парк они обнаружили поджидавшего их Голованова, весьма странно экипированного: в затрапезного вида ветровке, с плотно натянутым на голову капюшоном, Сева, вдобавок ко всему, в одной руке держал пластиковый пакет, в другой — бутылку водки. Словом, любой, кто глянул бы на него со стороны, ничуть не усомнился бы, что возле лесопарка топчется записной алкаш, поджидающий своих собутыльников.
— Ну артист! — буркнул Щербак. — Во дает!
— Будет прикол, если я окажусь прав и там пустышка! — фыркнул Агеев, на самом деле в своей правоте не сомневавшийся.
Голованов, пока они подходили к нему, успел оглядеть оперативников с ног до головы придирчивым взглядом и удовлетворенно кивнул.
— Приемлемо, — сообщил он, поздоровавшись. — Сойдем за соображающих на троих… Пошли!
— А чего это ты надумал вдруг к нам присоединиться? — поинтересовался Филя.
— Ну, во-первых, потому, что тебе свою физиономию лучше там не светить, расположимся так, чтобы ты наблюдал за подходами к мастерской, а мы с Николаем — за входом… Не исключено, что придется разделиться: кому-то следовать за девочками, кому-то за скульптором…
— Ты сказал «во-первых», — напомнил Агеев, — следовательно, должно быть и «во-вторых»!
— А-а-а… — Сева слегка пожал плечами. — Ну… Можешь считать это интуицией… Нутром чую, что пришли мы сюда не напрасно.
Филя пожал скептически плечами, но спорить не стал. К этому моменту они достигли наконец своей цели: за зарослями деревьев и кустов смутно белели стены мастерской.
— Вход-выход у них с другой стороны, с той, что выходит на речку-вонючку — негромко проговорил Агеев. — Там тоже что-то вроде тропы. Вначале вдоль берега, потом через заросли сворачивает к липовой аллее, а та, в свою очередь, еще к одной… В итоге можно выбраться на центральный вход, но пешком это долго, не менее получаса. А в ту сторону старые гаражи.
— Иными словами, оттуда подъехать, например, на машине, к мастерской нельзя, — кивнул Голованов. — Только той дорогой, которой мы шли, от выхода.