— Вот уж чего не могу знать, — развел руками Турецкий. — Приказа усилить своим телом пост мне, кажется, никто не давал. Салим проворонил убийцу — то есть не справился со своими служебными обязанностями. Давайте не провоцировать конфликт. Наши перспективы и без того далеки от блестящих…
— Черт возьми! — гаркнул из коридора Феликс. — Почему бы нам не подсчитать, через сколько дней эта яхта превратится в «Летучий голландец»?
— Дня два-три, — пожал плечами Турецкий, — или того меньше, если события начнут развиваться по нарастающей.
Он вышел в коридор. Люди жались к стеночкам, смотрели на него со страхом.
— Только не говорите, что Игорь Максимович пропал, — промямлила Герда.
— Вам же лучше, — пожал плечами Турецкий, — меньше готовить на завтрак. Игорь Максимович пока не пропал — его просто нет в каюте.
«А с другой стороны, теперь ничто не помешает повернуть яхту к берегу», — подумал он.
Никто не слышал, как отворилась дверь у пассажиров за спиной — в каюте, на которую не нашлось пассажиров. Вышел бледный, как покойник, Игорь Максимович Голицын. Вполне живой, но весьма непрезентабельный. Складывалось впечатление, что полчаса назад он перенес обширный инфаркт. Плечи опущены, глаза безжизненны. Он шел, с трудом переставляя ноги. Первой его заметила Ольга Андреевна, когда он коснулся ее плеча, проходя мимо. Она съежилась, дыхание перехватило, она вцепилась в рукав Ивану Максимовичу, который, обнаружив занятное «инородное» тело, сначала криво улыбнулся, затем побледнел, затем залился краской, собрался что-то вымолвить, но не стал.
Немая сцена состоялась по высшему разряду. Настала оглушительная тишина. Супруги Буи вытаращили глаза, Феликс театрально всплеснул руками, Герда залилась румянцем поверх глупой улыбки. Мнущиеся в носовой части матросы недоуменно переглянулись и дружно почесали затылки.
— Игорь Максимович! — бросился к боссу Манцевич. Но тот отстранил его слабым движением руки, подошел к каюте с покойником, заглянул туда, безучастно посмотрел на мертвеца, на жену, которая сидела в углу, изображая разрушительное душевное потрясение.
— Игорь, господи, боже мой, с тобой все в порядке?.. — она выдохнула и закрыла глаза.
— Поздравляю, Игорь Максимович, вы по-прежнему с нами, — бодро вымолвил Турецкий. Люди зашевелились, стали выбираться из оцепенения, глубоко вздыхать. Кто-то неуверенно хихикнул.
Голицын мрачно уставился на Турецкого, но подобные взгляды на того уже не действовали.
— Рассказывайте, Игорь Максимович. Склоняю шляпу — все, что вы сказали мне несколько часов назад, похоже на правду. Итак?
— Это вы у меня спрашиваете, что здесь случилось? — процедил Голицын, отрываясь от Турецкого и обводя глазами людей. — Интуицию не обманешь, господа хорошие. На этом судне пустует несколько кают. Вы и сами уже догадались. Я решил сменить место ночевки. Салим закрыл пустую каюту, остался в коридоре, делая вид, что охраняет наши с Ириной апартаменты, а я ушел подальше — разумеется, при этом никто меня не видел. Что здесь непонятного, господа? А теперь ваша версия, господин сыщик?
— Еще проще, Игорь Максимович. Поздравляю вашу интуицию — вас хотели убить. Некто появился в коридоре примерно сорок минут назад. Основная масса пассажиров уже спала. А другие и не собирались выходить, зная о вашем строгом распоряжении не покидать каюты. Так что убийца практически не рисковал быть замеченным. Салим допустил роковую беспечность, позволив человеку к нему приблизиться. Получил удар ножом — что сразу вывело его из строя и лишило возможности кричать. Возможно, убийца сам затащил его в каюту, обладая достаточной силой, или подбежал сообщник, и справились вдвоем. Шума при этом не было. Обе двери, ведущие к вашему телу, Игорь Максимович, были заперты, убийца воспользовался ключами охранника. Его ждало жестокое разочарование. Можно представить, какие эмоции он испытал, не найдя вас, спящего, в каюте. Но панике не поддался, запер дверь, сунул ключи обратно в карман покойника. Возможно, догадался, что вы обосновались в одной из пустующих кают, даже прогулялся по ним, подергав двери. Но все было заперто, а где он возьмет ключи? Он предпочел не рисковать свыше разумного, удалился к себе, решив дождаться более подходящего момента. Ваш охранник погиб совершенно напрасно, Игорь Максимович. А другой момент настанет очень скоро, можете не сомневаться. Убийца вооружен пистолетом, его возможности расширились. Вы и дальше собираетесь упорствовать? Ставите под удар свою жизнь, жизни окружающих, а все ради химерического удовольствия узнать имя убийцы? Прикажите матросам включать двигатели, хватит уже этих мерзостей. Два часа ходу до Сочи, всех людей изолируем в кают-компании, оставим только рулевого, злодей не станет стрелять при всем стечении народа, и больше никто не пострадает…
— Ищите пистолет, Турецкий, — выплюнул Голицын. И снова в голову ударило ослиное упрямство, глаза загорелись нездешним блеском, он напрягся, снова стал похож на хищника. — Вы ошибаетесь насчет Сочи. Здесь не два часа хода. Яхта дрейфует в сорока километрах от Маевки и тридцати от Царского. Это не курортная зона, мы ушли очень далеко. До берега десять миль. Но там нет ни одной пристани — там вообще ничего нет! Даже если бы и было… — он подошел вплотную к сыщику, впился в него звериным взглядом. — Хватит пороть чушь, Турецкий. Вы клялись к утру открыть нам имя убийцы, так что работайте, не отлынивайте. У вас осталось несколько часов, надеюсь, проведете их с пользой. А обо мне не беспокойтесь, уж я позабочусь о своей безопасности…
Кто-то начал глухо роптать. Голицын вскинул голову — настала тишина. Залился краской, опустил голову, не выдержав взгляда старинного приятеля, писатель Феликс. Потупилась Герда. Попятились Буи, бочком добрались до своей каюты, Робер втолкнул супругу, хлопнул дверью. Удалились на цыпочках матросы.
— Господи, Игорек, ты так больше не делай, — пробормотал Иван Максимович, беря супругу под локоток.
— Не делать? — прищурился Голицын. — Не делать что, Ванюша? Я должен был дать себя зарезать?
— Да пошел ты!.. — крякнул Лаврушин. Это было на него не похоже. Залился краской, но храбро вскинул голову. — Мы ведь, и впрямь, подумали, что ты погиб. И знаешь… стыдно признаться, но ты нас всех довел до такого состояния, что я на миг почувствовал… облегчение. Прости, братишка. Ты сам во всем виноват. Мы с Оленькой не сомневаемся, что Николай погиб… из-за тебя.
Он отпустил жену и ушел, не оглядываясь, к себе в каюту. Ольга Андреевна осталась в коридоре, она смотрела пустыми глазами перед собой. Судорожно вздрогнула, устремила безжизненный взгляд на Турецкого, повернулась, тихо ушла. Ворча под нос, уволокся в свою каюту Голицын. Остановился на пороге. В самом деле, как же не вспомнить о правилах санитарии и гигиены?
— Альберт, ну, что ты застыл как вкопанный? Распорядись — пусть матросы отнесут Салима в холодильник. А Герда пусть все тут вымоет. Не жить же нам в этой грязи… А я еще подумаю, где мне провести остаток ночи. А утром ведь все прояснится, верно? — он зловеще подмигнул Турецкому и удалился со сцены, хлопнув дверью.