В «Скорой» действительно была другая смена, но Краюшкину тем не менее повезло. Вчерашняя врачиха, Наталья Петровна, женщина одинокая и не очень юная, но чрезвычайно общительная, пришла навестить свою коллегу Екатерину Максимовну и заодно попить с ней чаек. Как раз и окошко образовалось — одного пациента Екатерина Максимовна загипсовала и отправила на второй этаж в палату, а новые еще не поступили. Подруги делились впечатлениями о новости, которая уже докатилась и до «Скорой» — убийстве двух женщин накануне ночью. Наталья Петровна радовалась, что ночь застала ее на рабочем посту, а не где-нибудь на пустынной улице, где каждая женщина так уязвима, особенно та, у которой нет спутника жизни. Екатерина Максимовна готова была с ней поспорить, потому что из жизненного опыта знала, — большинство спутников жизни по ночам в основном спят и ни в какую не хотят сопровождать жен, если тем выпадает такая судьба — оказаться в поздноту на пустынной улице. Например, ее муж. Он преспокойно ложится спать, и его не волнует, доберется ли его жена на работу в добром здравии. На что Наталья Петровна мечтательно заметила, что должны же существовать и другие мужья, которым далеко не безразлична судьба их жен в позднее время суток. Тут ее Краюшкин и зацапал, с ходу объяснив причину, почему она так срочно понадобилась в отделении милиции. Правда, обе дамы ненадолго впали в ступор, осознав, какими опасностями чреваты ночные дежурства. Но как женщины мужественные, не зря выбравшие себе профессию, связанную с облегчением человеческих страданий, быстро очухались. А Наталья Петровна — та даже обрадовалась неожиданному приглашению. Во-первых, в ее жизни появилось что-то новенькое. Какое-то оживление. Возможно, и новый этап в ее биографии. А то постоянная монотонность — работа-дом — очень утомляла и лишала возможности радоваться факту существования. Во-вторых, как сознательная гражданка, она хотела помочь родной милиции в поисках насильника-убийцы. Ее прямо дрожь пробрала, когда она вспомнила, что была наедине с насильником и даже оказывала ему первую помощь. Мало того, уговаривала его остаться в больнице! Такому ничего не стоило даже с подозрением на сотрясение мозга изнасиловать немногочисленных пациенток. А то и порешить!
Милиционер, довольно интеллигентный человек с приятными манерами и недурен собой, по дороге в отделение детально рассказал ей о насильнике двух женщин. Притом одна из них по возрасту почти ровесница Наталье Петровне. Его слова ей польстили, — значит, милиционер считает ее достаточно молодой. Но тут же отбросила кокетливые мысли, вспомнив, что прошлой ночью избежала ужасной опасности. И хотя врачиха в церковь ходила довольно редко, только тогда, когда просила себе у Боженьки хоть какого мужа, она быстренько мысленно помолилась и поблагодарила Господа Бога за то, что сохранил ей жизнь и уберег от посягательств насильника-убийцы.
А Краюшкин, введя в курс дела приятную свидетельницу, тут же позвонил Васнецову:
— Товарищ старший лейтенант. Везу к нам врачиху, которая делала перевязку Крюкину. Зовут Наталья Петровна Рубцова. Можно договариваться, чтобы эксперт-криминалист приехал к нам.
— Нет вопросов, — ответил Васнецов, очень довольный тем, что дело движется так быстро. Молодец Краюшкин, быстро разыскал врачиху. Как только приедет криминалист и составит фоторобот, его распечатают и раздадут сотрудникам.
Пока дожидались приезда криминалиста, Наталью Петровну радушно угостили довольно гадким кофе, но она, радуясь любому знаку внимания со стороны мужчин, его вкуса даже не заметила. Она только посматривала на добрых молодцев, которые то заходили, то выходили из кабинета, и их кипучая деятельность радовала глаз. Самооценка ее тоже резко поднялась, потому что за ней лично приехали, угощали кофе, ради нее звонили в прокуратуру и вызвали какого-то эксперта, а теперь всячески развлекали, чтобы она не скучала. Например, показали фотографии убиенных женщин и даже поинтересовались ее мнением как медика. Наталья Петровна держала в недрогнувшей руке фотографии и из чисто медицинских соображений склонялась к мнению, что убийцу хорошо бы сначала кастрировать, а уж только потом четвертовать. О чем она и сообщила главному милиционеру по фамилии Васнецов и тому милому парню Краюшкину, который привез ее и угостил кофе. Главный хмыкнул и заметил, что существует Уголовный кодекс, и если она не против, то есть, если ей скучновато, он может дать ей почитать сей свод законов и пускай она выберет меру наказания согласно содеянному. Вот как с ней здесь считаются, — с гордостью думала Наталья Петровна, предвкушая, как завтра расскажет коллегам о своих приключениях.
Прибыл эксперт-криминалист — невысокий полноватый мужик с таким цепким взглядом, что Наталье Петровне стало не по себе. Пока готовили оборудование, она даже немного разволновалась. Но подошел добрый Краюшкин и посоветовал не обращать внимание на подготовку — чисто техническая сторона, — объяснил он. Главная роль в этой экспертизе будет принадлежать как раз ей, а не этому неприятному мужику, который ко всему еще не только потел, но и, судя по запаху, избегал мыться. Теперь ее стало подташнивать и она пожаловалась Краюшкину. Он ее понял с полуслова и открыл форточку. Потом принес бутерброд с колбасой и опять кофе и велел наслаждаться запахом докторской колбасы. Кстати, сказал он, в этот раз я положил две ложки кофе. Аромат будет гуще… Положительно Краюшкин нравился ей все больше. Как жаль, что он моложе ее по крайней мере лет на десять… Или на двадцать. А она никогда не обольщалась на свой счет. Ее в жены мог взять только весьма пожилой господин, потому что все, кто помоложе, хотят молоденьких девочек с длинными ногами. А при ее росте метр шестьдесят и весьма не юном возрасте лучше и не пытаться конкурировать с молоденькими. Поражение больно бьет по самолюбию. Испытано уже…
Наконец приступили к экспертизе, и мужик, который назвался Леонидом, монотонным голосом стал задавать наводящие вопросы.
Память у Натальи Петровны была хорошая, особенно на лица. И когда перед ней на экране медленно проплывали целые серии носов, губ, бровей, глаз, щек и ушей — на любой вкус, она не особо колебалась в выборе именно тех, которые запомнила, занимаясь врачеванием насильника. Фоторобот в общих чертах составили, но чего-то не хватало, в чем Наталья Петровна честно призналась.
— Вроде все правильно выбрала, но какой-то он не такой.
— Не страшно, — утешил ее Леонид. — Мы сейчас попробуем еще раз пройтись по некоторым деталям. Бывает, с первого раза не всегда удается воссоздать портретное сходство. Может, у него аномалии какие были? Например, развернутый завиток уха на всем протяжении?
— Я уже все уши просмотрела, у него именно такие, с удлиненной мочкой, — ответила Наталья Петровна.
Опять пошли чередой носы, и тут она вспомнила, что нос у Крюкина был хоть и с горбинкой, но с сильно выпуклой, как у человека кавказской национальности. А вот все остальные черты славянские. Она еще тогда обратила на это внимание, но сразу же и забыла.
— А теперь всего хватает? — терпеливо спросил Леонид.
— Нет, какое-то слишком гладкое лицо… Как маска…
— Ну естественно. Мы еще не приступили к признакам непостоянных элементов внешности.