— Старший лейтенант Васнецов. У меня есть ордер на обыск в вашем доме. Турецкий Александр Борисович и Плетнев Антон Владимирович здесь проживают? — Стекла его очков опять блеснули, и она почему-то вспомнила Берию, хотя морда у того была куда как упитаннее. Из-за этой странной ассоциации ей стало как-то не по себе и она придала своему голосу некоторую любезность. На всякий случай.
— Да-да…
— Они здесь сейчас? — лейтенант, который к тому же еще и старший, держался так, как будто ввалиться в чужой дом ему ничего не стоило. Вот сейчас отодвинет ее своим крепким мужским плечом и затопает ногами по свежевымытому полу…
— Нету их… — ответила тетя Валя и с облегчением подумала, что раз ее племянника и Антона нет, незваные гости уйдут несолоно хлебавши. Но она ошибалась.
— Где они? — не отставал Васнецов. — Телефоны у них выключены.
И даже телефоны их знает! Тетя Валя сердито поджала губы. Это что же такое творится? А как же право на частную жизнь?
— Да не знаю. Они то приходят, то уходят… Скучно им со старухой… — решила не слишком зарываться Валентина Денисовна.
— Зато очень весело с мертвыми молодыми девицами… — тихо проговорил лейтенант, и тетя Валя сначала опешила, а потом подумала, что ей послышалось. Странные такие слова говорит этот лейтенант. А он уже действительно сделал шаг вперед, и ей пришлось отступить в сторону. Чтобы пропустить в дом всю эту шайку-братию.
Лейтенант уже хозяйничал, как у себя дома.
— Ивин, Борисов, начинайте отсюда…
Так они с обыском! — ахнула мысленно Валентина и дрожащим от гнева голосом выкрикнула:
— Постановление на обыск покажите! — и подбоченилась. Дескать, я свои права знаю. Так запросто посторонних в дом не пущу.
Лейтенант удивленно взглянул на нее. Вот какой нынче народ пошел — о правах знает.
— Пожалуйста, — протянул он ей какую-то бумажку. Валентина Денисовна долго ее изучала и даже посмотрела на свет. Лейтенант хмыкнул, и тут, увидев его кривоватую улыбку, она поняла, кого он ей так сильно напоминает. Ба, да это же…
— Витя? Витька Васнецов? А я тебя сперва и не узнала. Ишь как вымахал, да еще очки у тебя эти, прямо как у профессора… Очень изменился ты. Такой важный! А я ж тебя не видела лет десять…
Но Васнецов не собирался восстанавливать старое знакомство. Он-то Валентину Денисовну сразу узнал, поскольку она с его мамой приятельствовала много лет, пока Васнецовы в новый дом не переехали. Сейчас обстоятельства складывались так, что давнишнее знакомство скорее мешало, чем радовало. А тетя Валя продолжала по-бабски радоваться успехам сынка старинной приятельницы.
— Мы же с Таней, твоей мамой, пятнадцать лет подряд дружили. Неужели не помнишь? Где же она сейчас? Как вы съехали, так мы как-то и не виделись все эти годы.
— С мамой все в порядке. На пенсии она, отдыхает… — немногословно ответил лейтенант и нахмурил брови. Как-то несолидно начинался обыск у подозреваемых. Надо эту тетку остановить, чтобы лишнего не наболтала.
Он оглянулся и строгим голосом обратился к кому-то, кто скрывался в темноте двора:
— Понятые, пройдите, пожалуйста.
Тетя Валя в изумлении вытаращилась на посторонних людей, которых видела впервые в жизни. Что такое понятые, знала непонаслышке. Сама однажды была понятой, в молодости, когда ее на улице остановили милиционеры и попросили поприсутствовать при подписании бумажки. Выселяли заезжего парня из города по месту прописки. А где же менты надыбали эту парочку? Пожилые дядька и тетка чувствовали себя неловко и старались в глаза хозяйке дома не смотреть. Они бестолково топтались рядом с милиционером и не знали, куда смотреть — то ли на хозяйку, то ли на хозяйское добро.
Опера тоже особо не усердствовали. Они невнимательно осмотрели комнату, один из них зачем-то поднял скатерть и пошарил рукой по столешнице. Потом поднял поочередно горшки с цветами на подоконнике и туда заглянул. Наверное, есть такие люди, которые прячут что-то ценное под горшки, но не Валентина Денисовна. У нее есть место получше, да никто об этом не знает.
Тетя Валя почему-то чувствовала себя неловко именно перед понятыми и решила немного разрядить обстановку.
— Видали, какое веселье? — обратилась она к ним. — А лейтенанта я с детства знаю. Вон какой сурьезный… А дитем хулиганничал, в порту голубятня была, так он их на волю выпустил. — Она засмеялась и как бы приглашала повеселиться понятых. Но они и так чувствовали себя не в своей тарелке и только хмыкнули в ответ. Зато один из сержантов осклабился, но, встретившись с суровым взглядом лейтенанта, сразу сделал серьезное лицо.
Васнецов одернул хозяйку.
— Где комната Плетнева Антона Владимировича?
— Сашки и Антошки? — уточнила хозяйка. — Да вон она. — И пробормотала, обращаясь к понятым: — Это ж надо, милиционером стал. И кто бы мог подумать?
— Ивин и кто-нибудь из понятых, в ту комнату, — хорошо поставленным командирским голосом приказал Васнецов.
«О-о, далеко пойдет, — подумала тетя Валя, — заранее уже готовится! Может, и до полковника дослужится!» Но будущие успехи бывшего хулигана ее тревожили гораздо меньше, чем бурная деятельность мужиков в милицейской форме и начищенных до блеска сапогах. Могли бы и переобуться, у порога целых три пары удобных разношенных шлепанцев, не видят разве, какая у нее чистота?
— А мне куда ж? — удивилась тетя Валя, что ее присутствие в расчет не принимается и без нее посторонние расхозяйничались, в упор ее не видя.
— Здесь пока побудьте.
Васнецов стал в проходе между гостиной и комнатой Плетнева и Турецкого и наблюдал за работой оперов. А они тем временем тщательно перебирали вещи, осматривали шкаф, окна и даже заглянули за батарею. Тетя Валя неодобрительно наблюдала за ними, и лицо ее хмурилось все больше. Наконец она спросила:
— Витя, а ты… Простите, товарищ Васнецов, а вы что-то конкретное ищете?
Васнецов мрачно изрек:
— Посмотрим, увидим…
Зазвонил телефон, и тетя Валя сделала было шаг к нему. Но нерешительно остановилась.
— Вить, можно подойти?
— Да, подойдите. Если это кто-то из них, передайте мне трубку.
Валентина Денисовна приложила трубку к уху.
— Слушаю… А, Сережа… — и тут же объяснила Васнецову: — Это ко мне. Ты где, старый обормот? Ясно… Сашку с Антошкой видел? Не видел? А то у нас тут милиция пришла с обыском…
Васнецов немедленно нажал на рычаг.
— Достаточно… — довольно злобно прервал он ее разговор.
Из комнаты донесся голос опера:
— Есть, товарищ лейтенант!
Турецкий и Плетнев, выбравшись из оконца, быстро перешли через улицу и только там стали отряхиваться.
— По-моему, командир, дело более чем серьезное, — подал голос Плетнев, поплевав на руки и вытерев их носовым платком.