— Это было бы замечательно, — сказала Дейзи. Голос ее был, как всегда, ровным и невыразительным.
— Ее могут подвезти Медоузы, — заметила Эллен.
— Верно, — сказал Хупер. — Но мне действительно надо ехать, чтобы завтра рано встать. В любом случае спасибо за приглашение.
Они попрощались в дверях — выражения благодарности, обычные комплименты.
Хупер ушел последним, и когда он протянул руку Эллен, она взяла ее в обе руки и сказала:
— Огромное вам спасибо за акулий зуб.
— Не за что. Я рад, что он вам понравился.
— И спасибо, что вы были так добры к детям. Они жаждали познакомиться с вами.
— Мне тоже было приятно с ними познакомиться. Может быть, в этом какой-то перст судьбы. Кажется, я был в возрасте Шона, когда, впервые увидел вас. Вы почти совсем не изменились.
— Ну, а вы, бесспорно, изменились.
— Я надеялся, что так. Мне ужасно не хотелось бы оставаться девятилетним на всю жизнь.
— Мы увидим вас снова до вашего отъезда?
— Несомненно.
— Прекрасно, — она отпустила его руку. Он быстро пожелал Броди спокойной ночи и направился к машине. — Эллен стояла в дверях, пока последняя машина не выехала на шоссе. Она погасила свет на крыльце и, не говоря ни слова, начала убирать со стола бокалы, кофейные чашки и пепельницы. Броди принес стопку десертных тарелочек на кухню и сложил в раковину.
— Ну, все прошло хорошо. — Броди сказал это просто так, ничего не имея в виду.
— Только твоей заслуги в этом нет, — резко ответила Эллен.
— Что?
— Ты вел себя отвратительно.
— Я? — Его искренне удивила злобность ее тона. — Мне было немного не по себе в какой-то момент, но я не думал…
— Весь вечер с начала до конца ты был отвратителен.
— Вздор!
— Ты разбудишь детей.
— Мне наплевать. Я не позволю тебе срывать на мне злобу и смешивать меня с дерьмом.
Эллен горько улыбнулась.
— Видишь? Ты опять за свое.
— Что значит «опять за свое»? Что ты хочешь этим сказать?
— Я не хочу говорить об этом.
— Ах вот как? Ты не хочешь говорить об этом? Послушай… ну ладно, я был не прав в отношении этого проклятого мяса. Мне не следовало горячиться. Извини меня. Теперь…
— Я сказала, я не хочу говорить об этом!
Броди готов был взорваться.
Но сдержался, он уже протрезвел настолько, чтобы понимать: кроме смутных подозрений, у него нет оснований для обвинений, к тому же Эллен вот-вот расплачется. А слезы, пролитые ею как в минуту радости, так и в минуту гнева, приводили его в замешательство. Поэтому он сказал только:
— Ну, хорошо, извини меня за все. — Он вышел из кухни и поднялся по лестнице.
В спальне, когда он разделся, он вдруг подумал, что все эти неприятности, все беды у него из-за рыбы, из-за какого-то безмозглого существа, которое он даже никогда не видел. Нелепость этого вызвала у него улыбку.
Он повалился на кровать и почти тут же, едва коснувшись головой подушки, уснул крепким сном.
Броди проснулся внезапно, словно от толчка, предчувствуя недоброе. Он протянул руку, чтобы коснуться Эллен. Эллен на кровати не было. Он приподнялся и увидел, что она сидит в кресле у окна. Дождь хлестал в стекла, и он слышал, как ветер шумит в кронах деревьев.
— Отвратительный день, а? — сказал он. Она не ответила, продолжая пристально наблюдать за каплями, стекавшими по стеклу. — Чего это ты встала так рано?
— Не спалось.
Броди зевнул.
— О себе этого я сказать не могу.
— Что ж тут удивляться.
— О боже. Ты опять за свое.
Эллен покачала головой.
— Нет. Извини. Я просто так, — голос у нее был грустный, подавленный.
— В чем дело?
— Ни в чем.
— Ну, как хочешь. — Броди встал с кровати и прошел в ванную.
Он побрился, оделся, спустился в кухню. Мальчики кончали завтракать, Эллен жарила ему яичницу.
— Что вы, ребята, намерены делать в такой гнусный день? — спросил он.
— Чистить газонокосилки, — ответил Билли, который работал летом у местного садовника. — До чего я ненавижу дождливые дни!
— А вы? — Броди повернулся к Мартину и Шону.
— Мартин идет в клуб для мальчиков, — сказала Эллен, — а Шон проведет этот день у Сантосов.
— А ты?
— Я весь день буду в больнице. Хорошо, что напомнил: я не приеду домой к обеду. Ты можешь пообедать в городе?
— Конечно. Я знал, что по средам ты работаешь полный день.
— Как правило, нет. Но одна наша девушка заболела, и я обещала подменить ее.
— Вот как?
— Я вернусь к ужину.
— Отлично.
— Ты, кстати, не мог подбросить Шона и Мартина по дороге на работу? Я хочу кое-что купить по пути в больницу.
— Конечно.
— Я захвачу их, когда поеду домой.
Броди и двое младших детей ушли первыми. Потом Билли, надев на голову водонепроницаемую накидку, уехал на велосипеде.
Эллен взглянула на стенные часы на кухне. Без нескольких минут восемь. Слишком рано? Возможно. Но надо застать его в отеле, а то он уйдет куда-нибудь, и возможность будет упущена. Она вытянула вперед правую руку, постаралась унять дрожь в пальцах, но ей это плохо удавалось. Она сама улыбнулась своей нервозности. «Не очень-то ты годишься на роль распутницы», — прошептала она. Поднялась в спальню, села на кровать и взяла зеленую телефонную книгу. Нашла номер телефона гостиницы «Герб Абеляра», положив руку на трубку, поколебалась секунду, затем сняла трубку с рычага и набрала номер.
— «Герб Абеляра».
— Номер мистера Хупера, пожалуйста. Мэта Хупера.
— Одну минуточку… Хупер… Да, пожалуйста. Четыре-ноль-пять. Соединяю.
Эллен слышала, как телефон прозвенел один раз, другой. Она слышала стук своего сердца и видела, как бьется жилка на запястье правой руки. «Положи трубку, — сказала она себе. — Положи. Еще не поздно».
— Алло? — раздался голос Хупера.
О, боже милостивый, — подумала она, — а вдруг Дейзи Уикер у него в номере?
— Алло?
Эллен сделала глотательное движение.