— А если акула заметит крючок, — сказал Броди, — она не возьмет приманку?
— Возьмет. У акул нет разума, это не собаки. Они жрут все. Можете бросить пустой крюк, и акула проглотит его. Одна такая рыбешка подплыла однажды к лодке моего друга и хотела слопать подвесной мотор. Она выплюнула его, так как он застрял у нее в горле.
— Что это за «особое лакомство», Куинт? — спросил Хупер, который сидел на корме и бросал в воду приманку.
— «Особое лакомство», от которого акула не сможет отказаться? — переспросил Куинт. Он улыбнулся и ткнул пальцем в сторону зеленого пластмассового бачка для мусора, стоявшего посередине судна. — Посмотрите. Оно там, я приберег его именно для такой акулы. Другие этого не стоят.
Хупер подошел к бачку, отбросил металлические зажимы и поднял крышку. Он заглянул внутрь и застыл с открытым от изумления ртом. В воде плавал крошечный тупоносый дельфинчик длиной не более двух футов. Тельце сохраняло вертикальное положение, и дельфинчик медленно покачивал безжизненной головой в такт движению судна. Из дыры под нижней челюстью торчало ушко огромного крюка для ловли акул, а из брюшка — острие того же крюка, Хупер сжал руками края бачка.
— Детеныш, — произнес он.
— Не совсем, — ответил Куинт с ухмылкой. — Эмбриончик.
Хупер пристально разглядывал дельфина несколько секунд, затем с шумом захлопнул крышку бачка.
— Где вы его достали? — спросил он.
— Милях в шести отсюда на восток. А что?
— Я имею в виду, как вы его достали?
— Очень просто. Из утробы матери.
— Вы убили ее?
— Конечно, нет, — засмеялся Куинт. — Она прыгнула на судно и проглотила горсть снотворных пилюль. — Куинт помолчал, ожидая смеха, но Броди с Хупером серьезно смотрели на него. — Вы же знаете, что такое лакомство не купишь за здорово живешь, — добавил владелец катера.
Хупер не сводил глаз с Куинта. Он был вне себя от ярости и возмущения.
— Вам известно, что дельфины находятся под охраной? — спросил он.
— Когда я рыбачу, сынок, я ловлю все, что хочу.
— А как же законы? Неужели…
— Чем вы занимаетесь, Хупер?
— Я ихтиолог. Изучаю рыб. Поэтому и приехал сюда. Разве вам не сказали?
— Когда люди нанимают мое судно, я не задаю лишних вопросов. Ну, хорошо, вы изучаете рыб и тем зарабатываете на жизнь. Но если бы вам пришлось трудиться по-настоящему, — я имею в виду такой труд, когда каждый цент достается потом и кровью, — вы бы знали больше о законах. Верно, дельфины находятся под охраной. Только это не помешает Куинту поймать одного-двух малышей для наживки. Закон ввели, чтобы остановить массовое уничтожение дельфинов, запретить богатым бездельникам охотиться на них в свое удовольствие. Вот что я вам скажу, Хупер: можете сколько угодно беситься искупить, но больше не говорите Куинту, будто он не имеет права поймать несколько рыб, чтобы заработать себе на хлеб насущный.
— Послушайте, Куинт, дело в том, что дельфинам грозит истребление, они могут полностью исчезнуть. И вы ускоряете этот процесс.
— Не пудрите мне мозги! Скажите рыбакам, промышляющим тунца, — пусть они прекратят заманивать дельфинов в Свои сети. Скажите капитанам японских судов для ярусного лова — пусть перестанут бить их гарпунами. И все пошлют вас куда подальше. Им надо кормить людей. И мне тоже. Надо кормить себя.
— Понятно, — сказал Хупер. — Вы будете ловить дельфинов, пока ловится, а если они исчезнут, плевать, тогда вы найдете себе другое дело. Какая глупость!
— Осторожней на поворотах, сынок! — пригрозил Куинт. Голос у него был глухой, невыразительный, он смотрел Хуперу прямо в глаза.
— Что?
— Не советую называть меня дураком.
Хупер не хотел обидеть Куинта и удивился, что тот воспринял его слова как оскорбление.
— Вы напрасно сердитесь. Я просто хотел…
Броди, который сидел между Хупером и Куинтом, решил положить конец их спору.
— Прекратите же, Хупер! — сказал он. — Мы здесь не для того, чтобы обсуждать проблемы охраны богатств океана.
— Что вы понимаете в экологии, Броди? — разозлился Хупер. — Держу пари, эта наука означает для вас лишь то, что для окружающей среды вредно жечь листья у себя на заднем дворе.
— Послушайте, вы. Приберегите вашу дешевую демагогию прожигателя жизни для кого-нибудь еще.
— Вот оно, значит, в чем дело! Демагогия прожигателя жизни. Зависть к чужому богатству сидит у вас в печенках, верно?
— Послушайте, черт вас побери! Мы здесь для того, чтобы покончить с акулой-убийцей, и если один дельфин поможет нам спасти бог знает сколько людей, то его жизнь — не такая уж дорогая плата.
Хупер криво усмехнулся.
— Выходит, теперь вы эксперт по спасению жизней, а? — обратился он к Броди. — Давайте посмотрим. Сколько людей могло бы остаться в живых, если бы вы закрыли пляжи сразу после…
Броди вскочил и, не отдавая отчета в том, что делает, пошел на Хупера.
— Заткнитесь! — крикнул полицейский.
Он по привычке поднес руку к бедру, но замер, обнаружив, что кобуры нет. Броди испугался, вдруг осознав, что готов был выстрелить в Хупера. Противники застыли, уставившись друг на друга.
Обстановку разрядил короткий, резкий смешок Куинта.
— Ну и ослы, — заметил он. — Как только вы поднялись на борт сегодня утром, я сразу подумал, что драки не миновать.
На следующий день они опять отправились на поиски акулы, по-прежнему ярко светило солнце. Они покинули порт в шесть утра. Дул слабый юго-западный ветер, обещая принести прохладу. У мыса Монток было неспокойно. Но к десяти часам бриз выдохся, и катер застыл на зеркальной поверхности океана, словно картонный стаканчик в луже. На небе — ни облачка, но солнце было подернуто густой дымкой. Направляясь в порт, Броди слышал по радио, будто загрязнение воздуха в Нью-Йорке достигло критического уровня — что-то изменилось в химическом составе атмосферы. Люди заболевали сотнями, старики и хроники умирали один за другим.
Броди надел сегодня рабочую одежду. На нем была белая рубашка с короткими рукавами и высоким воротничком, легкие хлопчатобумажные брюки, белые носки и кеды. Чтобы убить время, он захватил особой книгу, которую позаимствовал у Хендрикса.
Броди не хотелось тратить время на болтовню, он боялся опять поссориться с Хупером.
Наверное, ихтиологу стыдно за вчерашнее, подумал Броди. Сегодня они почти не разговаривали друг с другом, предпочитая обращаться к Куинту. Броди не мог притворяться, будто ничего не произошло, и по-приятельски относиться к ихтиологу.