— Мы подготовим их самым надлежащим образом, — угрожающе заверил Родль, скептически осматривая каждого из бойцов.
— С этой-минуты, — объявил Скорцени, останавливаясь напротив обер-ефрейтора, — подчиняетесь только мне, выполняете только мои приказы, даже если они переданы через моего адъютанта гауптштурмфюрера Родля. Отныне вы — моя отборная королевская гвардия.
Как и обещал начальник запасного аэродрома, в районе Ингольштадта их встретили два истребителя прикрытия. Это оказалось дальновидным решением, поскольку на подлете к Галле на них неожиданно наткнулось звено русских бомбардировщиков. Русские пилоты поначалу решили, что на их пути попался одиночный самолет, однако пилот транспортника заметил их первым и связался с командиром истребителей, которые из-за быстроходности своей оказались далеко впереди.
Отстав от своей тройки, один из советских пилотов решил, что с транспортным самолетом он справится в одиночку, и слишком поздно заметил, как из туманной серости поднебесья наперехват ему вышли два «мессершмита».
Скорцени видел, как загорелся нападавший самолет и как германские пилоты встревали в схватку с двумя оставшимися русскими коллегами, однако исход этого сражения его уже не интересовал. На подлете к Бранденбургу они оказались под прикрытием звена германских истребителей, сопровождавших их до посадки на берлинском аэродроме. А еще через час он со своими альпийскими стрелками уже подъезжал к воротам Фриденталя.
Февраль 1945 года. Германия.
Городок Ораниенбург неподалеку от Берлина.
Замок Фриденталь. Специальные курсы особого назначения «Ораниенбург».
«Фридентальские курсы» располагались не только в самом укрепленном замке Фриденталь, но и на довольно большой, охваченной высокой каменной оградой, территории. Вбирая в себя старинный парк, небольшой пруд с прилегающими к нему кустарниками и оврагами, а также несколько древних и совершенно новых построек, используемых под казармы и учебные корпуса, — эта база позволяла инструкторам обучать курсантов всем премудростям ведения боя в разных местностях и условиях, не выводя их за пределы диверсионной Мекки. Что, с точки зрения конспирации, было очень важным.
Войдя в свой кабинет начальника курсов, Скорцени тотчас же вызвал оберштурмбаннфюрера фон Штубера, желая услышать от него доклад о состоянии истребительных батальонов, на которые вдруг начал возлагать такие странные надежды рейхсфюрер Гиммлер.
Штуберу было лет тридцать. Впечатление от худощавого аристократического лица его — римского типа, с широким раздвоенным подбородком — немного искажал приплюснутый «боксерский», очевидно уже претерпевший пластическую операцию нос. А густые, черные, слегка волнистые волосы и смугловатый цвет кожи указывали на то, что в нем играла некая южная кровь далеко не арийского, не нордического происхождения. Во Франции он вполне сошел бы за корсиканца, в Италии — за уроженца Сардинии, а в Австрии — за потомка какого-то загулявшего германского офицера и венгерки.
«Кажется, в нас обоих бурлит кровь испанских мавров, господин Скорцени, — по-дружески намекнул ему барон во время их первой, теперь уже давнишней, встречи, когда Скорцени пытался выяснить его родословную. — Одно доподлинно известно: что в свое время мой предок по материнской линии служил в испанской армии, а по отцовской — в армии Наполеона, командиром батареи осадной артиллерии».
— Так с каким воинством, барон, мы отправимся в район Шведта-на-Одере, чтобы раз и навсегда остановить там русских? — мрачновато поинтересовался Скорцени, постукивая по столу тыльной стороной карандаша.
— Мне непонятно, почему рейхсфюрер решил пополнять свою группу армий «Висла» именно нашими батальонами. Тем более что людей в них осталось очень мало.
— Сколько? Конкретнее, Штубер, конкретнее. У меня возникает подозрение, что в Шведте нам придется считать свое воинство не по батальонам и даже не поротно, а каждый шмайсер в отдельности.
— Понял. Подаю более конкретные данные. Батальон «Центр», который находится сейчас под моим командованием, насчитывает всего около двухсот бойцов. Батальон «Норд-Вест» пока что расположен в районе Тешендорфа, — Скорцени сразу же пододвинул к себе карту, чтобы отыскать этот расположенный чуть северо-западнее Ораниенбурга городок. И по численности тоже не превышает одной роты.
— Где сейчас расквартирован 600-й парашютный батальон [21] ? — не отрывая взгляда от карты, поинтересовался Скорцени.
— В районе городка Нейштрелице. Он с боями отходил от польского Старгарда-Щецински, куда был десантирован в тыл русских частей и полка Армии людовой.
— При этом ему прежде всего следовало истреблять коммунистов из людовой.
— Именно так десантники и поступали. Только что батальон пополнился бойцами из аэродромной обслуги и техперсонала, чьи аэродромы остались по ту сторону Одера, и численность его достигает трехсот пятидесяти солдат. Конечно, называть его парашютным можно теперь только условно.
— Условно батальоном, условно парашютным, — проворчал оберштурмбаннфюрер, внимательно всматриваясь в изгиб Одера чуть южнее Шведта. — Какие-то части у нас еще появятся?
— В Шведте сейчас расквартирован только 3-й танково-гренадерский батальон, который тоже лишь два дня назад переправился с правого берега Одера.
— А значит, тоже до основания потрепан…
— Я связывался с его командиром, майором Лимбахом. Во-первых, он считает, что его батальону нужны отдых и пополнение, а во-вторых, абсолютно уверен, что не обязан подчиняться вам, поскольку находится в подчинении командира танковой дивизии генерала…
— Меня не интересует, кому он до сих пор подчинялся! — взревел Скорцени, хлопнув ладонью по столу. — Отныне все части, которые находятся в радиусе пятидесяти километров от Шведта, будут подчиняться мне. И только мне.
— Он все допытывался, на какую должность вы назначены — командира дивизии, корпуса… Насколько я понял, у вас будут полномочия коменданта особого оборонительного района, разве не так? Дело в том, что у человека, просто создающего «плацдарм восточнее Шведта-на-Одере», как того требует Гиммлер, никаких прав и полномочий нет. Тем более что, извините, но рейхсфюрер так и не позаботился о том, чтобы повысить вас в чине хотя бы до полковника. А со стороны Польши к Шведту перешли и еще, возможно, будут переходить с остатками своих полков и дивизий, полковники, генерал-майоры и даже генерал-лейтенанты.