Роберта снова кивнула, хотела что-то сказать, но вместо слов раздалось какое-то хриплое бульканье.
— Это что было?
Она сглотнула.
— Простите, мистер Миллер.
— О, — кивнул Бубба.
Он подмигнул мне, и в его улыбке я подметил уже знакомый мне злой зеленый огонек, верный признак того, что теперь может случиться что угодно. Совершенно что угодно. Леон, цепляясь за кухонный стол, медленно поднимался на ноги.
Бубба не сводил глаз с Роберты, но явно хорошо представлял, что происходит у него за спиной.
— Дотронешься до «Чартера-22», который у тебя под столом прилеплен, я тебе им же яйца отстрелю.
Рука Леона, лежавшая на краю стола, отдернулась и повисла вдоль туловища.
Волосы прилипли к потному лбу Корвина, струившийся по нему пот заливал глаза. Он схватился рукой за притолоку.
Бубба подошел ко мне и, не сводя глаз со своих «покупателей», прошептал одними губами: «Они вооружены до зубов. Уходить придется резко. Понял?»
Я кивнул.
Леон взглянул сначала на стол, потом на буфет, потом на висевшую на стене рядом с дверью ржавую, в комках налипшей грязи сушилку для посуды. Похоже, ею не пользовались уже лет десять.
Орл смотрел туда же, куда и Леон. Потом они переглянулись и как будто приободрились.
Бубба прав. Мы, похоже, попали в Тумстон [43] нашего времени. Один неверный шаг и перед нами разыграют ремейк перестрелки в «О’кей корале».
— Пожалуйста, — попросила Роберта, — уходите.
— А как же магазины? — удивился Бубба. — Вы же хотели магазины. Они вам все еще нужны?
— Я…
Бубба коснулся кончиками пальцев ее подбородка.
— Да или нет?
Она закрыла глаза.
— Да.
— Простите, — просиял Бубба. — Но вы их не получите. Нам пора.
Он взглянул на меня, склонил голову набок и направился к двери.
Корвин прижался к стене. Держа пистолет дулом в сторону кухни, я попятился следом за Буббой, увидел белые от ярости глаза Леона и понял, что погоня неизбежна.
Я взял Корвина Орла за шкирку, толкнул на середину кухни, поближе к Роберте. Поймал глаза Леона.
— Только пикни. Убью, — пообещал я. — Оставайся на кухне.
Визгливый голосок восьмилетнего баловня пропал. Вместо него прорезался хрипловатый колючий бас:
— Тебе, парень, еще до входной двери дойти надо. Путь неблизкий.
Я попятился в коридор, по-прежнему держа пистолет дулом в сторону кухни. Бубба стоял в нескольких метрах от меня, посвистывая.
— Может, уже пора валить отсюда? — прошептал я.
Он оглянулся.
— Может быть.
Грохоча сапогами по старым половым доскам и маниакально хохоча, Бубба бросился к выходу. Хохот гулко разносился по всему дому.
Я бросился следом. Я слышал, как обитатели дома возятся на кухне, как открывается дверца сушилки, как затем, вращаясь на петлях, падает, возвращаясь в закрытое состояние, и спиной чувствовал, как в меня целятся.
Бубба не стал тратить время на открывание двери с сеткой, отделявшей нас от свободы, он пробежал прямо сквозь нее, деревянная рама разлетелась на части, зеленая сетка, как вуаль, окутала его голову.
На пороге я рискнул оглянуться. Леон выходил в коридор с вытянутой рукой. Я успел выскочить на улицу, остановился, навел на него пистолет. Долгое мгновение мы целились друг в друга.
Наконец Леон опустил руку и покачал головой:
— В другой раз.
— Разумеется, — согласился я.
На лужайке Бубба, по-прежнему хохоча, избавлялся от остатков рамы с прикрепленной к ней сеткой.
— Я — Конан-Варвар! — кричал он, раскидывая руки в стороны. — Великий убийца злых гномов! Никто из людей не осмелится испытать мою отвагу и силу в битве! Ха-ха-ха!
Мы трусцой припустили к «хаммеру». Добежав до него, я стал лицом к дому, держа пистолет двумя руками, а Бубба забрался внутрь и отпер дверцу у переднего пассажирского сиденья. Дом, казалось, вымер.
Я забрался в машину, и Бубба рванул с места, не успел я закрыть дверцу.
— Зачем обманул с магазинами? — спросил я, когда нас и Треттов разделял по крайней мере квартал.
Бубба проехал под «кирпич».
— Достали они меня. Считать мешали, козлы.
— Так в этом все дело? Потому и зажал магазины?
Он нахмурился.
— Терпеть не могу, когда считать мешают. Ненавижу.
— Слушай, — вдруг вспомнил я, — а что ты такое нес про злых гномов?
— Что?
— У Конана нет никаких злых гномов.
— Точно?
— Точно.
— Черт.
— Прости.
— Ну почему тебе обязательно надо все испохабить? — обиделся Бубба. — Зануда проклятый!
— Энджи! — крикнул я, ввалившись с Буббой домой.
Она выглянула из маленькой спальни, в которой работала.
— Что стряслось?
— Ты ведь следила за делом Пьетро, верно?
Она помрачнела:
— Да.
— Пошли в гостиную, — сказал я и потащил ее за собой. — Пошли-пошли.
Она подозрительно посмотрела на меня, потом на Буббу, который, покачиваясь взад-вперед на каблуках, выдул огромный шар жвачки «базука».
— Вы пьяные, что ли?
— Отнюдь, мэм. Идем-идем.
Мы зажгли в гостиной свет и рассказали о своем визите к Треттам.
— Два придурка, — сказала она, дослушав до конца. — Два маленьких психа, решили сыграть против ненормальной семейки.
— Да ладно тебе, — сказал я. — Энджи, как был одет исчезнувший Сэмюэл Пьетро?
Она откинулась на спинку стула.
— Джинсы, красная водолазка поверх белой футболки, парка синяя с красным, черные варежки, кроссовки выше щиколотки. — Она прищурилась и посмотрела на меня. — Так что?
— И все? — спросил Бубба.
Энджи пожала плечами:
— Да. Ну, еще бейсбольная кепочка с надписью «Ред сокс».
Я посмотрел на Буббу, он кивнул и поднял вверх руки.