«Украсть и сбежать? — промелькнуло у нее в голове. — А если хватятся?»
Но раздумывать было некогда. Если Боря что и заметит, то подумает на Караваева. Что ж, так ему и надо!
Сложив листы, Кристина спрятала их в сумку, поднялась и тут же застыла на месте от неожиданности… В дверях каюты стоял Пименов.
— Привет! — сказал он, насмешливо глядя на Кристину сквозь поблескивающие очки.
У нее подкосились ноги. Сердце больно стукнулось о ребра и замерло. Видел он или не видел, как она украла аудиторское заключение? Бог мой, она же совершенно не слышала, как он подошел!
— Ты меня искала? — спросил Боря. — Решила извиниться за свое вчерашнее поведение?
Кристина молчала, не зная, как объяснить свое появление в чужой каюте. «Только бы он не принялся за старое!» — мысленно взмолилась она.
Но сегодня Боря был далек от игривых чувств. Подойдя, он взял Кристину за руку.
— Да хватит тебе вырываться! — усмехнулся он. — Не съем я тебя. А то трясется как мокрая мышь…
Кристина вскинула на него перепуганный взгляд. Один черт разберет, что на уме у этого человека!
— Там пришла машина с продуктами, — продолжил Пименов. — Если хочешь, можешь сейчас уехать в город. Поедешь?
— Да… Спасибо…
Чувствуя себя последней воровкой, Кристина сошла вслед за ним на берег. Там и вправду стоял темно-вишневый внедорожник «Тойота». Какой-то парень в кожаной куртке, очевидно, водитель, выгружал из багажника коробки с провизией.
— Миш, захватишь ее до города, — сказал Пименов, показывая на Кристину.
— Хорошо, Борис Александрович! — весело отозвался водитель. — Шашлыки куда сложить? Лучше бы в какое-нибудь холодное место, а то, не дай бог, пахнуть начнут.
— Оставь в кают-компании. Снежана сейчас вернется и разберется с ними.
Повернувшись к Кристине, Боря протянул ей руку.
— Ну что, пока?
Она была изумлена и шокирована донельзя.
— До свидания…
Пименов обнажил в улыбке крепкие зубы.
— Дура ты, — сказал он ласково. — Ну да и ладно…
Кристина ничего не ответила на подобное заявление. Сейчас у нее была только одна мечта: сбежать отсюда как можно скорее.
* * *
Всю дорогу Кристина молчала. Смотрела на мелькавшие за окошком бело-кремовые облака, стараясь не встречаться взглядом с пименовским водителем. Он озорно поглядывал на нее через зеркало заднего вида и наверняка думал бог весть что.
Все случившееся оглушило Кристину. И дело было даже не в том, что ей удалось раздобыть весьма важные для Синего сведения и вывернуться невредимой из столь щекотливой ситуации. Она все думала о Пименове: вот у человека много денег, на этом основании ему хочется выпендриваться, а как одному господу богу известно. Он покупает яхты и теплоходы, набивает трюм едой бешеной стоимости, но на самом деле, все развлечения у него сводятся к тому же, что у последнего портового грузчика. Обычные люди ездят на отдых с друзьями, а Пименов кого позвал? Караваева, которого считает полнейшим идиотом и мерзавцем, Снежану, чтобы она «разбиралась с продуктами», лизоблюда Вайпенгольда, да каких-то двух случайных девиц вроде Кристины с Щеглицкой.
У таких, как Боря, нет и не может быть друзей. Старые приятели разбегаются, как только ты начинаешь слишком уж набирать высоту. Носить шубы с барского плеча и каждую секунду чувствовать свою несостоятельность чувство не из приятных. А новые друзья не заводятся. Вот и получается, что вокруг Пименова остаются либо слуги, либо рвачи, либо конкуренты. Ну надо же: положить жизнь на то, чтобы заработать деньги, которые по сути тебе не нужны, чтобы производить впечатление на людей, которые тебе тоже не нужны. И скучно, и грустно, и некому руку пожать…
Честно говоря, после таких размышлений Кристина уже не могла сердиться на Борю. Наверное, он бы очень удивился, узнав, что она испытывает по отношению к нему… Жалость, и больше ничего.
* * *
Пименовский водитель довез ее до самого дома.
Баба Лиза — в переднике и с половником в руках — открыла дверь. Из квартиры пахнуло жарким дымом — она пекла блины.
— Ну что, нагулялась? — спросила старушка.
Кристина поставила сумку на тумбочку и один за другим стянула ботинки.
— Нагулялась. Меня кто-нибудь искал?
— Синий звонил, — словоохотливо сообщила баба Лиза. — Спрашивал, когда вернешься.
— И все?
— Да. А что?
— Нет-нет, ничего, — быстро проговорила Кристина и тут же постаралась сменить тему: — Сонька как?
— Рисует целый день. Выпросила у меня карандаши и вот старается…
Кристина прошла в детскую.
Соня сидела за столом и, высунув от усердия язык, что-то выводила на альбомном листе. Кругом валялись комки смятой бумаги — по всей видимости, неудавшиеся варианты.
— Привет, дочь! — произнесла Кристина, целуя ее в макушку.
Та стрельнула на маму глазами.
— Привет.
Отрываться от своего важного занятия ей не хотелось. Кристине стало немножко обидно. Она так напереживалась, так соскучилась по дому, а родной ребенок ей просто «привет» говорит. Нет, чтобы кинуться на шею и сказать: «Мамочка, ах, как сильно я тебя люблю!»
— А что ты рисуешь? — спросила Кристина, заглядывая через Сонькино плечо. — Можно посмотреть?
— Смотри. — Дочь великодушно передала ей свое творение.
В первый момент Кристина аж испугалась: на листе чуть ли не в натуральную величину был изображен фаллический символ со всеми полагающимися атрибутами.
— Это что?! — потрясенно произнесла она.
Сонька была до смерти рада, что ее картина произвела на маму впечатление.
— А ты почитай на обороте! — посоветовала она.
Кристина перевернула лист. Во всю его ширину разноцветными буквами было выведено:
«Дед Мароз!!! Падари мние пажалуста самалет».
А ниже в скобочках значилось:
«(Толька несломаный)»
Кристина еще раз взглянула на фаллическое безобразие.
— Это самолет? — перепросила она подозрительно.
— Самолет, — подтвердила Соня. — С крыльями, — показала она на две странные круглые детали, которые Кристина сначала приняла за нечто иное. Как думаешь, Дед Мороз мне его подарит?
— Ну… А ты какой хочешь?
Видимо, этот вопрос уже не раз обдумывался ребенком.
— Понимаешь, настоящий, конечно же, было бы лучше… — сказала Соня, вздыхая. — Только настоящий самолет к Деду Морозу в мешок не влезет. Да ведь?