— Топ, ты сдурела! — шарахнулся от нее Леха. — Я сейчас вообще от тебя сбегу!
— Как хочешь, — беспечно отозвалась она. — Просто я вспомнила, как мы в детском саду хоронили канарейку. Всей группой эту песню пели.
Мимо чинно и с достоинством прошли музыканты.
— Оркестр! — обрадовалась она. — Наступает решающая минута — вынос многоуважаемого покойника под музыкальное сопровождение. Этакий гроб с музыкой.
— У тебя явно неустойчивая психика, дорогая моя, — покачал головой Леха. — То тебе жалко Измайлова чуть не до слез, а то ты сплясать готова на его похоронах.
Топ развела руками.
— Вот такая я загадочная! О, гляди-ка! — шепнула она, показывая куда-то в сторону выстроившихся вдоль тротуара машин.
Леха повернулся. Из роскошного темно-вишневого «Паджеро» вышли Боря, Гена и Ярославна: все трое в черных строгих пиджаках и в темных очках.
Топ сразу посерьезнела.
— Пойдем, подойдем к ним поближе, — позвала она, взяв Леху за рукав.
Леха и Топ как бы невзначай подобрались почти вплотную к Грушковым и Ярославне. По губам последней то и дело скользила какая-то презрительная усмешка.
— Все отлично сделано, — произнесла она полушепотом. — Король умер, да здравствует король!
Боря сдержано кивнул.
Топ больно сжала Лехин локоть.
— Слыхал? Эта сычиха сама признается во всем!
— Вот стерва!
Леха сам себя не понимал. Эта Ярославна выводила его из себя. Ему почему-то до смерти хотелось что-нибудь с ней сделать… Чтобы не смела быть такой… такой… Такой соблазнительной, черт побери!
— Э-э, друг мой, — протянула вдруг Топ, вглядываясь в его лицо, — да ты завидуешь нашему дорогому Борису Игоревичу!
— С чего ты взяла? — зло огрызнулся Леха.
— Когда ты западаешь на какую-нибудь бабешку, это становится видно невооруженным глазом. И я тебе не советую…
— Погоди-ка… — перебил ее Леха. Оба Грушкова направились к подъезду, и пока Ярославна оставалась одна, надо было ловить момент.
— Сыч! — в великой досаде процедила Топ.
* * *
— День добрый, — произнес Леха, подойдя к Ярославне. — Гуляем?
Она сняла темные очки.
— Побойтесь бога, Петрович, я здесь по долгу службы.
— Сопровождаете Бориса Игоревича, чтобы ему было не скучно?
— Да. А еще наслаждаюсь, наблюдая, как вы меня безутешно ревнуете.
Леха негодующе фыркнул.
— Не надо считать себя мисс Сексапильность Российской Федерации.
Она улыбнулась.
— Это не я, а вы так считаете.
Ее непробиваемая самоуверенность несказанно раздражала.
— Знаете, я встречал женщин и умнее вас, и уж тем более красивее! — соврал Леха в знак протеста.
— Вот как? А вы не могли бы нас познакомить? Может быть, мне есть чему поучиться?
Леха в растерянности примолк.
— Ну уж… Я…
Внезапно он почувствовал ее пальцы на своем бедре. Невольно вздрогнув, уставился на нее. Ярославна откровенно смеялась над ним.
— Что бы вы дали, чтобы я согласилась с вами переспать, а, Петрович? На что вы готовы ради того, чтобы воплотить свои сны в реальность? Ведь я вам снюсь, не так ли?
Сердце Лехи бешено колотилось. Как можно было думать о чем-то, когда ее легкие пальчики скользят по его ноге, поднимаясь все выше… Он водил по сторонам пьяным взором: ведь она это вытворяет на похоронах, черт побери! Почти при всем честном народе…
— Я знаю, что я проделываю в ваших снах, — мурлыкал ее голос где-то совсем рядом.
Расталкивая народ плечом, к ним подобралась Топ и схватила Леху под руку.
— Нас ждут! — объявила она и, потащив его за собой, изо всех сил наступила своим армейским ботинком на изящную туфельку Ярославны.
Краем глаза Леха видел, как та сморщилась от боли.
Отойдя чуть в сторону, Топ от всей души залепила Лехе пощечину.
— Ну не сыч ты после этого?! — прошипела она, задыхаясь от гнева. Эта стерва заставила бы тебя кончить в штаны, как сопливого мальчишку, а ты и рад?!
Леха чувствовал себя виноватым.
— Топ, прости, я…
— Эта женщина — убийца! Она проглотит тебя, как кролика, а ты и пикнуть не успеешь! Ты что, хочешь доживать свои дни в психбольнице? Посмотри на меня! — Она схватила его за подбородок и развернула к себе. Поклянись мне, что ты не втрескался в эту паучиху! Ну?!
Леха все еще не мог прийти в себя.
— Поклянись!
— Клянусь…
В черном проеме подъездной двери замаячил блестящими лаковыми боками гроб, плывущий на плечах шестерых мужчин. Грянула музыка.
* * *
Пока ехали на кладбище, погода опять испортилась. Ветер бросал пригоршни дождя в стекла автомобилей. Так получилось, что Леха ехал в Топовской машине вместе с Ольгой. В последний момент она вскочила к нему на заднее сиденье.
— Можно я с вами? — попросила настойчиво.
Топ в удивлении посмотрела на нее через зеркало заднего вида и завела машину. Всю дорогу Ольга не произнесла ни слова.
Когда приехали на место, она вышла и сразу же взяла Леху за руку.
— Не бросайте меня, — шепнула чуть слышно. — А то я просто сбегу отсюда.
Леха кивнул и раскрыл над ней свой зонтик.
Все было как обычно. Хождения по кладбищенским дорогам, слова, разглядывание чужих могил. Какой-то бледный попик в дождевике поверх рясы прочел положенное…
Как только могилу засыпали, Ольга спустила на плечи траурный платок.
— Вот и все, слава Богу, — произнесла быстро, сжав Лехины пальцы.
Он обнял ее за плечи и почувствовал, как она доверчиво прижалась к нему.
— Спасибо, что вы были сегодня со мной.
— Не за что…
Леха оглянулся и вдруг столкнулся взглядом с насмешливыми глазами Ярославны.
«Стерва…» — подумал он про себя, сразу отчего-то расстроившись.
В этот момент от толпы отделился невысокий худенький человечек, похожий на библейского пророка, одетого вместо хитона в целлофановую накидку от дождя. Громко причитая, он кинулся Ольге на грудь.
— Олюшка, как же мы теперь без Сереженьки-то жить будем?! — завопил он на одной ноте. — Что же это такое делается на белом свете-е?!
Видно было, что ей жутко неприятна эта сцена, но она как-то терпела. Когда человечек оторвался от нее, Леха с удивлением узнал в нем штатного фотографа альянса Евгения Марковича Почкина.