– Ради бога.
Нина побежала на камбуз. Нашла среди спящих Лабуду – ей нужен был кто-то, кто знает английский язык.
– Вставайте и идите за мной. Только не шумите!
– Вы отчаянная женщина, – сказал на прощание капитан. – Вас могут арестовать как нелегалов.
Нина весело взглянула на него:
– Мы еще посмотрим.
– О чем это он? – спросил Поль Мари.
– Капитан просит передать, что, если вы не доставите нас в целости и сохранности, он найдет вас и убьет.
Светало. Джонка быстро плыла по реке. Запах угля, водорослей. Вода – цвета чая с молоком. Нина сидела на ящике с патронами. Иржи дул на озябшие пальцы.
Хорошо, что взяла его с собой. Толку от него никакого, но одной ехать в чужой город страшно.
– Идите сюда, мадам, – крикнул Лемуан из-под тростникового навеса. – Я, как последний рыцарь в Шанхае, буду честен с вами. Вот вам шестьсот долларов – ни одной фальшивой купюры.
Нина спрятала деньги в муфту.
– Паспорт купить не желаете? – спросил Лемуан. – Людям вашей профессии нужны документы.
– Сколько стоит?
– Триста.
– Не валяйте дурака.
– Вы все равно ко мне придете – рано или поздно. Как надумаете, спросите про кабак «Три удовольствия». Меня там знают.
– Спасибо, не надо.
Нина на секунду задумалась.
– Месье Лемуан, как называется самая хорошая гостиница в Шанхае?
– «Астор Хаус». А вам зачем?
– Для общего развития.
– Вы с ума ушли, – сказал Иржи, когда Нина объявила ему что они остановятся в «Астор Хаусе». – Нас сразу догонит полиция!
– Ерунда. Дорогой отель – это последнее место, где будут искать нелегалов.
Утреннее небо. Пар изо рта. Нина ехала на рикше по залитому солнцем городу. Главное – не трусить. Шестьсот долларов сделала из воздуха, будет и миллион.
У дверей «Астор Хауса» – швейцар в алой куртке. В вестибюле – мраморные полы, яркие люстры. Нина уже забыла, что так бывает.
К ним подлетел носильщик, оглядел недоуменным взглядом: белые люди, а вид потрепанный – как же так?
Нина расправила плечи:
– Иржи, отдайте ему мешок.
Клерк за стойкой насторожился, когда Нина потребовала номер первого класса.
– Вы хотите задаток? – спросила она по-французски. – Я готова.
Вид пачки денег тут же рассеял сомнения.
– Нет-нет, мадам. В Шанхае все расплачиваются расписками. Мы выставим счет позже.
Окна с витражами, ковры, стены обшиты красным деревом. Носильщик выудил из кармана ключи и открыл номер:
– Месье, мадам, прошу!
Нина раздернула занавески на окне: вид на набережную, на мост.
– Кажется, я люблю этот город.
Иржи сел на край полосатого стула:
– Много денег уйдет. Нам надо экономить.
Нина посмотрела ему в глаза:
– Если хотите быть королем, учитесь держать, а не подавать скипетр.
Сидеть в белом халате с полотенцем на голове, пить кофе из золоченой чашки…
– Иржи, идите помойтесь! Сейчас мы пойдем по магазинам. С нами никто не станет разговаривать, если мы будем выглядеть как бродяги. «Астор Хаус» и модные туфли – это лучшая визитная карточка.
Выйдя из номера, они наткнулись на галерею, обрамляющую танцевальный зал с расписными сводчатыми потолками. Внизу играл оркестр, кружили пары.
Нина смотрела на дам. Пояса нынче носят на бедрах, застегивают на боку, спина и плечи голые – ого!
– Иржи, что это за музыка?
– Не знаю. Я ранее такой не слышал.
– А еще артист! – развеселилась Нина. – Эх, мы с вами безнадежно отстали от жизни.
Иржи спросил у мальчика-лифтера, оказалось, что музыка называется «джаз», а происходящее внизу – «тиффин», завтрак с коктейлями и танцами.
Вечером Нина лежала в кровати и, как книжку, читала меню из французского ресторана:
– Филе каплуна с пюре из каштанов. Жареный фазан на гренках с соусом из мяса вальдшнепа, бекона, анчоусов и трюфелей. Холодная рыба «Мандарин» с диким рисом, приправленным шафраном.
Ноги гудели, голова кружилась от несуществующей корабельной качки. На полу валялись коробки с покупками – предметы первой женской необходимости, как сказал Иржи.
До войны Нина была в Москве, потом в Париже и видела универсальные магазины в несколько этажей. Куда им до громад «Wing On» и «Sincere»! Американские фотокамеры, шотландский виски, английская кожа, самопишущие перья… Там же, над торговыми рядами, – синематограф, пекинская опера и рестораны. На крыше – зимний сад.
В магазинах тоже не платили денег, достаточно было дать визитную карточку отеля и расписаться. Приказчики в длинных серых халатах валили на прилавок рулоны шелка, надрезали невесомую ткань и дальше разрывали руками.
– Bye-bye makee pay. My send chit. [11]
За обедом Лабуда все смотрел на нарядную Нину, на свое отражение в зеркальной стене – пиджак, сорочка, галстук. Волосы подстрижены и смазаны бриолином. Он не верил своим глазам.
Нина вынула из сумки серебряный портсигар и положила перед ним:
– Это вам.
– Зачем? Я не умею курить.
– Богатство – это возможность покупать ненужные вещи.
Нине было смешно. Она таскала за собой Иржи и хвасталась Шанхаем, будто это был ее город.
– А наши-то все сидят на кораблях, – сказала она, поднявшись в номер.
Иржи онемел и оглох от Шанхая, Нина – опьянела. В раю на каникулах.
Залезть в постель, как в нору, читать меню, изнемогать от чистоты и свежести. Иржи тихонько поскребся в дверь. В шелковом халате с пояском он выглядел как курортник.
– Нина, я ненарочно тревожу вас. Но сомнения такие неприятные… Из какого места мы возьмем денег, чтобы расплатиться? – Он показал глазами на покупки.
Нина пожала плечами:
– Напечатаю в газетах объявления: «Поговорю об умном с умными людьми. Сто долларов в час». Это лучшее из удовольствий.
– В Японии таких женщин называют «гэй-ся», гейша. Им два доллара дают.
– Опять опоздала, – проворчал кассир, когда Ада протянула ему танцевальные билеты за прошлую ночь. – Марта сказала: если будешь приходить позже семи, билеты на деньги не менять.