Наведение марафета не понадобилось. Позвонил Корт и сказал, что в Лома-Альту заехать не сможет, слишком занят. Так что сегодня они не смогут иметь близость. Несмотря на это, Трейси выбрила ноги, выщипала брови, надушилась.
Когда Трейси услышала, что грузовичок Корта въезжает во двор, ее руки затряслись так, что пришлось отложить лопаточку для помешивания или же весь обед непременно расплескался бы по плите. Она взяла Джоша на руки и подошла к входной двери. Корт шел по дорожке к дому такой лощеный и видный в своем темно-синем костюме, что внутри у Трейси все перевернулось.
— Папа пришел домой!
На этот раз Джош не стал прятаться, но и не потянулся к Корту, когда дверь открылась. Поколебавшись мгновение, Корт провел рукой по головке сына.
— Привет, малыш.
Шагнув внутрь, он закрыл за собой массивную деревянную входную дверь и прислонился к ней.
Ослабив галстук, расстегнул две верхние пуговицы на рубашке и наконец обнял Трейси за талию, чтобы привлечь ближе. Сердце девушки едва не выпрыгнуло из груди.
Легчайшие поцелуи — лоб, нос, губы.
— Привет, Трейси. Как прошел день? — Опять эти задорные огоньки в глазах. Выбил человека из равновесия, а теперь хочет, чтобы она вела умные разговоры?
Медленно выдохнув, она отстранилась немного и попыталась связать несколько слов:
— У нас с Джошем все было хорошо, А у тебя?
— Сплошное расстройство. Все время думал о том, как приду домой и мы займемся любовью.
Трейси потеряла дар речи. Завозившийся Джош вывел ее из столбняка. Она посадила мальчика на пол. Тот заторопился по направлению к игрушкам, которые она успела распаковать и сложить на стеганом одеяле в углу кабинета.
— Вообще-то я спрашивала про пациентов.
— Работаю как со связанными руками. Я мало что имею право делать, пока мне не пришлют лицензию. Доктор Финни должен меня контролировать и подписывать каждый мой рецепт. Тоже расстройство. Весь расстроенный пришел. — Он покачался на пятках и улыбнулся.
Прежде чем она сообразила, что Корт хочет делать, он вытащил у нее из волос заколку, рассыпав густые пряди по плечам. Расправил пальцем запутавшиеся. Явное удовольствие, которое он при этом не мог скрыть, заглушило ее желание протестовать.
— Мне нравится, когда твои волосы распущены.
— Да я вообще-то не хотела их отращивать. Нет времени подстригаться. Хотя Эми все время меня изводит, чтобы я что-нибудь с ними сделала. Она теперь парикмахер.
— Хорошо, что ты ей этого не позволила. Мужчина должен предвкушать, как длинные пряди скользнут по его обнаженной груди, потом ниже…
Хищная улыбка желания в его глазах стеснила дыхание в груди Трейси. Может быть, она спустила с цепи зверя? Не собирается ли он дразнить ее подобным образом, пока они не доведут свои отношения до кульминации? Трейси сомневалась, что сможет выдержать дни словесной любовной игры.
— У меня… — В голове смешалось, голос ее срывался. Она сглотнула и попробовала опять:
— Креветки пригорят, а лапша выкипит. — Выплеснуться через край грозило не только содержимое кастрюльки. Не рискуя больше ни словом, она бросилась в кухню — так быстро, как только могли нести ее ослабевшие ноги.
Корт беззвучно рассмеялся. Не следовало до такой степени ее доводить, но очень уж занимательно следить, как румянец с ее щек распространяется на шею и дальше на грудь. Расширившиеся зрачки почти закрыли золотисто-коричневую радужку, а если она будет дышать еще взволнованней, на ее сарафане обязательно лопнет шов. А уж ноги… Он глубоко втянул в себя воздух, чтобы успокоиться, и неверной рукой провел по волосам.
Кто бы мог подумать, что он и Трейси когда-нибудь сблизятся? В школьные годы она гоняла его суровей всех учителей. Грозилась, и ругала, и всегда заставляла выжимать себя до конца, чтобы добиться лучших результатов. И ни разу не показала, что хотела бы других отношений с ним.
Когда ее брат Дэвид сказал Корту, что сестру некому вести на выпускной вечер, он предложил выручить и сразу же пригласил ее. Трейси была ему приятна: принимала его таким, каков он есть, не стараясь переделать. Она не будет ворчать, что он не может позволить себе ни роскошный обед для нее, ни смокинг.
Тот вечер начинался прекрасно. Пообедали они в Тилдене, в ее любимом заведении, где жарили мясо на решетке. Не слишком изысканно, но лучше, чем кухня в его или ее доме, а где-либо еще обедать вместе им не случалось. И дальше шло все прекрасно, пока они не добрались до физкультурного зала, где, протанцевав час-другой, Трейси вернулась из дамской комнаты с жалобами на головную боль и просьбой, чтобы ее отвезли домой.
А на следующий день она походила на айсберг: тверда и холодна, как ледышка. Что-то пошло не так, и он не понял, что. Учеба пришла к концу, и их пути разошлись.
Но это было тогда. А теперь двое взрослых людей пришли к соглашению, и, поскольку ни один из них не ожидает чего-то большего, чем приятно проведенное лето, разочарований не предвидится.
Все, что надо, — это вести себя достаточно осторожно и не дразнить окружающих.
Пиджак и галстук полетели на спинку стула, он пересек комнату и сел на край одеяла рядом с Джошем.
— Думается, мы ей нравимся, приятель.
Он потрогал медальон со святым Кристофером, висящий у него на шее, — это осталось ему от женщины, родившей его ребенка, но бросившей его самого.
— Я упаковал вещи твоей мамы, и дядя Патрик сохранит их для тебя. А когда ты будешь старше, мы просмотрим их вместе.
— Обед готов. — В дверях, едва сдерживая слезы, стояла Трейси.
— Слыхал, парень? Пора подкрепиться, — бодро сказал Корт, хотя от этих ее слез сжалось сердце.
Он подкинул Джоша в воздух, и послышался звук, очень похожий на смех. Это поразило его, он подкинул малыша опять. В ответ Джош наградил его своим радостным лепетом.
— Прогресс, дружок. Может, у нас с тобой что и получится.
Трейси подняла взгляд от блюда, которое ставила на стол.
— Конечно, получится. Не бывало еще, чтобы тебе не удавалось то, чего ты хотел.
— Матери своей я не удержал. — Смерть Кэйт растревожила в нем чувства, с которыми он, как думал, покончил. Нет, совсем ни к чему портить вечер грустными воспоминаниями! Например, что он любил только двух женщин в своей жизни — и обе его бросили.
— Корт, тебе же было тогда два года!
— Ну да, но… — Только Трейси он доверял настолько, чтобы высказать вслух давние сомнения. — Может, я был таким чудовищем, что она меня терпеть не могла? И уехала из-за меня? Последняя капля, так сказать.
Трейси положила руку ему на плечо.
— Поговори с отцом.