— В «Последнюю каплю». Я знаю, что сейчас основной версией копы считают, что она, высадив Ив и Дайану, поехала на Сидней-стрит, где все и случилось. А что, если она сперва заглянула в «Последнюю каплю»? А когда ехала туда, встретила этого самого парня. Он силой принудил ее ехать в парк, а уже потом все пошло так, как предполагают копы.
Вэл, слушая Джимми, подбрасывал пустую чашку, ловя ее то одной, то другой рукой.
— Может и так. Но зачем она поехала обратно в «Последнюю каплю»?
— Не знаю.
Они пошли к мусорному ящику и бросили в него кофейные чашки. На пути к машине Джимми вдруг спросил:
— А что насчет этого парня, сына Рея? Тебе удалось что-нибудь узнать?
— В общем-то я расспрашивал о нем. Все утверждают, что он безвредный тихоня. Зла никому не сделал. Не будь он таким красивым, никто бы даже и не припомнил, что встречал его. Ив и Дайана в один голос твердят, что он любил ее. Любил ее так, как любят один раз в жизни. Я займусь им вплотную, если ты хочешь.
— Пока отложим это до лучших времен, — ответил Джимми. — Посматривай за ним и жди, может, придет черед и им заняться. Главное, попытайся найти этого мальчишку Винсента.
— Идет.
Подойдя к машине, Джимми взглянул на Вэла, стоявшего рядом с дверью водителя. Вэл жевал что-то, и движения его челюстей были такими, словно он старался не показать этого.
— Что это?
— Чего? — спросил Вэл, улыбаясь и щуря глаза на солнце.
— Ты хочешь что-то выплюнуть. Что это?
Вэл опустил голову, чтобы солнце не светило ему в глаза, и положил руки на крышу машины.
— Я кое-что слышал сегодня утром. Как раз перед тем, как нам ехать.
— Да?
— Да, — сказал Вэл, уставив пристальный взгляд на входную дверь кафе. — Я слышал, что эти два копа снова занялись Дэйвом Бойлом. Ну ты знаешь, о ком я говорю, о Шоне из Округа и о его толстом напарнике.
— Дэйв был в ту ночь в «Макгилл-баре», — ответил Джимми. — Наверное, они просто забыли спросить у него что-то, поэтому и встретились с ним снова.
Вэл отвел взгляд от кафе, и его глаза встретились с глазами Джимми.
— Они взяли его с собой, Джим. Ты понимаешь, что я имею в виду? Посадили его на заднее сиденье.
Маршалл Берден пришел в отдел по расследованию убийств во время обеденного перерыва и, миновав охранника, сидевшего в приемной, сразу же позвонил Уити.
— Ребята, — спросил он, — это вы хотели меня видеть?
— Мы, — сразу же ответил Уити. — Поднимайтесь к нам.
Маршаллу Бердену оставалось служить в полиции всего год, после чего он сможет выйти на пенсию [27] .
Надо сказать, что внешний вид его находился в полном соответствии с его биологическим возрастом. У него были глаза человека, который видит и понимает, что делается вокруг, намного больше и лучше, чем хотелось бы некоторым. Его высокое дряблое с виду тело опиралось о землю так, как будто ходить задом наперед было для него более привычно; создавалось впечатление, что его члены пребывают в постоянном несогласии с мозгом, ввиду чего мозг, в конце концов, попросту решил предоставить им полную свободу действий. В течение последних семи лет Берден заведовал хранилищем вещественных доказательств, однако до этого он был одним из лучших сотрудников Департамента полиции штата и ему за эффективную работу — а ему пришлось поработать в отделе по борьбе с распространением наркотиков, в отделе по расследованию убийств, в отделе по расследованию уголовных преступлений — светило выдвижение на полковничью должность. На карьерной дороге, неуклонно идущей вверх, казалось, не было ни одного ухаба, но вдруг случилось непредвиденное. Как рассказывали, однажды утром он проснулся испуганным. Это была болезнь, болезнь, которая обычно поражает тех, кто работает в режиме секретности; иногда она поражает сотрудников дорожно-патрульной службы, наводя на них такой страх, что они не могут задержать ни одной машины, будучи в полной уверенности, что у водителя наготове пистолет и что ему уже нечего терять. У Маршалла Бердена, подцепившего эту болезнь неведомо как, она начала проявляться с того, что он перестал проходить в дверь, если кто-то шел сзади; он, стоя на холодной лестнице, дожидался, пока идущий впереди поднимется на нужный этаж и позвонит в квартиру.
Он сел за стол рядом с Шоном — по комнате сразу разнесся запах испорченных фруктов — и принялся перелистывать принесенный Шоном из дому ежедневный календарь (приложение к газете «Спортивные новости»), начав с мартовских страничек.
— Девайн, я не ошибаюсь? — спросил он, не отрывая взгляда от страниц календаря.
— Да, — подтвердил Шон. — Рад видеть вас. Мы в академии изучали некоторые дела, которыми вы занимались.
Маршалл пожал плечами, словно воспоминания, связанные с его прежним «я», смущали его. Он перелистнул еще несколько страничек.
— Так в чем дело, парни? Я могу уделить вам полчаса.
Уити, сидевший в кресле на колесиках, подъехал к Маршаллу Бердену.
— Вы работали в составе оперативной группы совместно с фиби [28] в начале восьмидесятых, верно?
Берден кивнул.
— Вы тогда прищучили одного жучка по имени Реймонд Харрис, который угнал фуру, груженую ящиками с игрой «Тривиал персьюит» со стоянки на Кренстоун в Род-Айленде.
Берден улыбнулся, читая одно из изречений Йоги Берра [29] в календаре.
— Да. Водитель фуры пошел пописать, не зная, что за ним следят. Этот самый Харрис залез в кабину и угнал фуру, но водитель сразу же позвонил, благо телефон был совсем рядом, и мы перехватили угнанный трейлер на подъезде к Нидхэму.
— Но Харрис-то вышел из воды сухим, — сказал Шон.
Берден впервые посмотрел на него в упор, и Шона поразил тот страх и та ненависть к самому себе, которые были в его словно залитых молоком глазах; и Шон взмолился про себя Господу, чтобы с ним не произошло того, что произошло с Берденом.
— Он не вышел из воды сухим, — произнес Берден. — Он предпочел сотрудничество с нами и сдал нам парня, который нанял его для угона фуры. Этого парня звали Стилсон. Да, Мейер Стилсон.
О памяти — почти фотографической — которой обладал Берден, Шон был наслышан, но ему никогда не доводилось видеть, как этот человек говорит о событиях восемнадцатилетней давности, с какой легкостью извлекает из далекого небытия имена, словно только вчера занимался расследованием этого дела. Господи, он, похоже, мог рассказать, как проходило расследование, не упуская ни одной мельчайшей подробности. Этот экскурс в прошлое ничуть не оживил Бердена, вид у него был по-прежнему пугливо-униженный, а состояние явно депрессивное.