Дэниэль Роусон взглянула вверх и уткнулась головой в колени Джерри; ее крик заглушала лента, облепившая рот.
— Собираетесь швырнуть малыша, Джерри?
— Конечно, — ответил он. — А что?
Я пожал плечами.
— Да ничего. Он ведь не мой.
Глаза Дэниэль округлились, а ее зрачки прокляли меня.
— Ты опустошен, Пат.
Я кивнул.
— У меня ничего не осталось, Джерри.
— Достань свой пистолет, Пат.
Я достал. И направился, чтобы выбросить его в замерзший снег.
— Нет, нет, — сказал Джерри. — Держи его при себе.
— Держать при себе?
— Совершенно верно. Более того, вставь патрон и целься в меня. Давай. Будет весело.
Я сделал, как он сказал, поднял руку и прицелился ему в лоб.
— Уже намного лучше, — сказал Джерри. — Мне жаль, что это я так опустошил тебя, Патрик.
— Да ни хрена тебе не жаль. В этом для вас был особый смысл. Разве не так?
Он улыбнулся.
— Что ты имеешь в виду?
— Вы хотели на практике доказать свою дебильную теорию «антигуманизма». Верно?
Он пожал плечами.
— Некоторым она не кажется дебильной.
— Некоторые покупают недвижимость в Арктике, Джерри.
Он засмеялся.
— С Эвандро она показала себя прекрасно.
— Именно поэтому вам понадобилось целых двадцать лет, чтобы вернуться?
— Я никогда и не уходил, Патрик. Но в рамках моего эксперимента по части свойств человека вообще и моей особой веры в число три, да, нам с Алеком пришлось ждать, пока вы все вырастете и пока Алек не найдет достойного третьего кандидата в лице Эвандро. А потом у меня годы ушли на планирование, а у Алека — на подготовку Эвандро, пока мы не убедились в том, что он — один из нас. По-моему, это огромный успех, разве нет?
— Разумеется, Джерри, как скажешь.
Он поднял ребенка так, что его голова оказалась направлена прямо на лед, и стал искать подходящее место для удара.
— Что собираешься делать, Патрик?
— Не знаю, что я тут могу, Джер.
Он улыбнулся.
— Если выстрелишь в меня, мать точно умрет, ребенок — возможно.
— Идет.
— Не выстрелишь — я размозжу голову ребенка о лед.
Дэниэль дернулась о дробовик.
— И в таком случае, — продолжил Джерри, — погибнут оба. Итак, предлагаю тебе выбор. Что скажешь, Патрик?
На льду под машиной Джерри появилась тень Оскара, который сантиметр за сантиметром продвигался вдоль ее другой стороны.
— Джерри, — сказал я, — вы победили. Верно?
— В каком смысле?
— Попробую угадать. Предполагалось, я должен расплатиться за то, что мой отец сделал с Чарльзом Рагглстоуном. Верно?
— Частично, — сказал он и, взглянув на ребенка, приподнял головку так, чтобы видеть закрытые глаза.
— Ладно. Ваша взяла. Давайте, стреляйте. Будет круто.
— Никогда не хотел убить тебя, Патрик, — сказал Джерри, не сводя глаз с малыша. Сморщив губы, тот издал какой-то воркующий звук. — Прошлой ночью в доме твоей напарницы Эвандро должен был убить ее, но тебя оставить в живых с чувством вины и боли.
— Почему?
Тень Оскара двигалась по льду впереди него самого. Она вынырнула впереди машины и неровными очертаниями стала перемещаться через каменных зверюшек и пони прямо к спине Джерри. Тень отбрасывал уличный фонарь откуда-то из глубины площадки, и меня разозлило, что ни одна гениальная голова не додумалась его выключить, перед тем как Оскар пробрался сквозь забор.
Стоит Джерри повернуть голову, и этот страшный спектакль приблизится к финалу.
Но он повернул лишь руку, вращая ребенка из стороны в сторону.
— Когда-то качал так своего сына, — сказал он.
— Надо льдом? — спросил я.
Он ухмыльнулся.
— Нет, Патрик. Просто держал на руках, вдыхал его запах и иногда целовал в макушку.
— И он умер.
— Да. — Джерри пристально вгляделся в лицо ребенка и придал своему собственному похожее выражение.
— Так что, Джерри, это и есть самая главная причина?
В моем голосе, не знаю откуда и почему, появился слабый намек на эмоцию.
Джерри уловил его.
— Брось пистолет вправо.
Я посмотрел на него с полным отсутствием, будто забыл, что он там.
— Живо. — Джерри разжал кисть руки, и ребенок полетел вниз.
Дэниэль вскрикнула сквозь залепленный рот и стукнулась головой о дробовик.
— Ладно, — сказал я. — Ладно.
Голова мальчика гирей приближалась ко льду, но в последний момент Джерри обхватил пальцами лодыжки ребенка.
Я бросил пистолет в слякотную песочную яму под гимнастическими снарядами.
— Теперь второй, — сказал Джерри и стал раскачивать ребенка из стороны в сторону как маятник.
— Да пошел ты, — сказал я, глядя на рискованные манипуляции с детским тельцем.
— Патрик, — сказал он и поднял брови, — похоже, ты уже вышел из оцепенения. Второй.
Я вытащил пистолет Фила, который он держал в руке, когда Джерри перерезал ему горло, и бросил его рядом со своим.
Оскар, видимо, заметил свою тень, так как она стала двигаться обратно за машину, а его ноги появились между передними и задними шинами.
— В день, когда умер мой сын, — сказал Джерри и, прижав Кэмпбела Роусона к щеке, понюхал его нежное личико, — ничто не предвещало беды. Ему было четыре года, он играл во дворе, шумел, затем… тишина. Заклинило какой-то клапан в мозгу. — Он пожал плечами. — Просто заклинило. А череп наполнился кровью. И он умер.
— Тяжелый случай.
Он одарил меня нежной, доброй улыбкой.
— Если еще раз проявишь ко мне сочувствие, Патрик, я разобью череп ребенка вдребезги. — Он нагнулся и поцеловал Кэмпбела в щечку. — Итак, мой сын был мертв. И я понял, не существует способов предсказать то, что случится, или предотвратить. Бог решил, что Брендан Глинн должен умереть сегодня. Так тому и быть.
— А ваша жена?
Джерри погладил Кэмпбела по волосам, но глаза мальчика оставались закрытыми.
— Моя жена, — сказал он. — Хм-м. Я убил ее, да. Не бог, а я. Не знаю, какие планы были у бога насчет этой женщины, но я их разрушил. У меня были планы по части жизни Брендана, но бог их развеял. Возможно, у него были планы в отношении Кары Райдер, но ему пришлось поменять их, разве нет?