23:50
«Похотливый бобер»
Рино, штат Невада
Когда Оливия с Кимми прибыли к заведению, толстяк у двери указал на Кимми и произнес:
– А ты ушла раньше положенного. Придется отрабатывать. Тебе еще грим накладывать, советую поторопиться.
Кимми приподняла руку на перевязи:
– Я ранена.
– Ну и что? Не можешь, что ли, раздеться для номера?
– Ты серьезно?
– А ты как думала? Конечно, серьезно. Мужики заводятся от такого.
– От руки в гипсе и на перевязи?
– Да! Многие просто помешаны на бабах с ампутацией.
– Но мне ничего не ампутировали.
– Какая разница? Есть типы, да их полно, которые клюют на патологии, ну, ты меня понимаешь. – Толстяк потер руки. – Знал одного, он прямо-таки тащился от искривленных пальцев ног. С ума сходил.
– Мило.
– А кто твоя подружка?
– Никто.
Вышибала пожал плечами:
– Тут ею интересовался какой-то коп из Нью-Джерси.
– Знаю. Теперь все в порядке.
– Надо, чтобы ты выступила. С этой рукой на перевязи.
Кимми взглянула на Оливию:
– Со сцены мне даже удобнее будет наблюдать. И внимания никто не обратит.
Оливия кивнула:
– Тебе решать.
Кимми скрылась в одной из комнат. Оливия села за столик. Посетителей она просто не замечала. И уже не выискивала глазами на сцене свою дочь. В ушах шумело от волнения. Сердце сжалось от дурных предчувствий.
«Уходи отсюда, немедленно!»
Она беременна. Муж в больнице. Именно в нем и будущем ребенке вся ее жизнь. А то, что здесь, – в прошлом. Пора бы оставить его, забыть.
Но она не могла.
Оливия снова и снова размышляла о том, почему униженные и оскорбленные так склонны к саморазрушению. И нет им удержу. Им не важны последствия, они пренебрегают опасностями. А иногда – как, например, в ее случае – занимаются этим по иной причине. Вероятно, пытаются доказать самим себе, что, как ни била их жизнь, надежды они не потеряли.
Разве имеет она право упустить сегодняшний шанс – увидеть наконец свое дитя, которое отдала на удочерение много лет назад?
Подошла официантка:
– Вы Кэндес Поттер?
– Да, я.
– У меня для вас записка.
Девушка протянула Оливии клочок бумаги и отошла. Сообщение было кратким:
Иди в комнату «В». Жди десять минут
Ей казалось, она ступает по горячим углям. Голова кружилась. Желудок выворачивало наизнанку. По дороге Оливия столкнулась с каким-то мужчиной. Пробормотала «Извините», на что он весело отмахнулся и ответил: «Пустяки, крошка моя». Мужчина, идущий с ним рядом, насмешливо фыркнул. Оливия выбралась в полутемный коридор за сценой. Нашла дверь «В». Та самая комната, куда она заглядывала несколько часов назад.
Оливия отворила дверь и вошла. Зазвонил мобильный. Она нажала кнопку.
– Только не отключайся.
Это снова был Мэтт.
– Ты в клубе?
– Да.
– Беги оттуда. Быстро! Я догадался, что происходит…
– Ш-ш…
– Что?
Оливия заплакала.
– Я люблю тебя, Мэтт.
– Послушай, что бы ты там ни надумала, надо немедленно…
– Люблю тебя больше всех на свете.
– Немедленно уходи из клуба, слышишь?
Оливия отключила телефон и встала лицом к двери. Миновало пять минут. Она не двигалась. В дверь постучали.
– Войдите, – сказала Оливия.
Дверь отворилась.
Мэтт понимал: как ни старайся, с кровати ему не подняться.
– Поезжай! – приказал он Лорен.
Та связалась по рации с полицейским управлением Рино и бросилась к машине. Лорен находилась примерно в двух милях от «Похотливого бобра», когда у нее зазвонил мобильный. Она нажала на кнопку и крикнула:
– Мьюз!
– Ты все еще в Рино?
Адам Йетс. Голос какой-то странно приглушенный, словно размытый.
– Да.
– Все дружно аплодируют твоему гению?
– Напротив.
Йетс хмыкнул.
– А ведь прежде меня так любили.
Очевидно, он был пьян.
– Где ты, Адам?
– Я серьезно. Меня и правда любили. Ты ведь знала?
– Конечно, Адам. Знала.
– Я имею в виду, моей семье угрожали. Нет, не в физическом смысле. Но моя жена. Дети. Работа. Эта пленка – все равно что бомба или пушка. Большая пушка, из которой они целились во всех нас. Ну, ты меня поняла.
– Да.
– Я работал под прикрытием, притворялся богатым торговцем недвижимостью. Вот Клайд Рэнгор и подумал, что я подходящая мишень. Я не знал, что девчонка несовершеннолетняя. Честно.
– Где ты сейчас, Адам?
Он проигнорировал ее вопрос.
– А потом позвонил один человек, потребовал деньги в обмен на пленку. Ну и мы с Кэлом решили встретиться с этим Рэнгором. Устроили ему допрос с пристрастием. Нет, с нами шутки плохи! Я просто не мог допустить… Кэл им занимался. Вообще он хороший, добрый человек. Но рука ох до чего тяжелая! Однажды забил подозреваемого до смерти. Я тогда спас его задницу. Он спас мою, я спас его. Так и поступают настоящие друзья. Он умер?
– Да.
– Черт! – Йетс заплакал. – Кэл и с Эммой Лимей разбирался. Отбил ей почки. Хотел предупредить. Мы пошли к ней вместе, намеревались просто потолковать, а он и принялся лупить ее, точно боксерскую грушу. Рэнгор его не беспокоил. Но так избивать эту женщину… было просто глупо. Хотя лучше они, чем мы, верно?
Лорен подъезжала к стоянке перед клубом.
– Ну и Рэнгор описался. В переносном смысле, конечно. Так струхнул, что бросился в трейлер искать эту чертову пленку. А ее там не оказалось. Девчонка, сказал он. Звали ее Кассандра. Та, что на видео. Наверное, она сперла. Ну и обещал у нее отобрать и отдать нам. Мы с Кэлом решили, что припугнули его на совесть, теперь никуда не денется. Станет делать все, что скажем. Вдруг узнаем, Рэнгор, Лимей и эта паршивка Кассандра куда-то исчезли. Прошли годы. Но я непрестанно думал о пленке. Каждый день. Неожиданно звонок. Обнаружили тело Лимей. И все вернулось. Я знал, что так и будет.
– Еще не поздно, Адам.