Мы принялись бродить по дому. О еде никто даже не подумал. В углу стояла прялка, в другом – оглушительно тикали напольные часы. Устав ходить, отец сел в кресло. Мелисса подошла ко мне. У нее опять был взгляд старшей сестры.
– Почему-то у меня нет ощущения, что кошмар вот-вот должен кончиться.
Я не обратил внимания на ее слова. Пять минут спустя послышался шум машины. Все бросились к окну. Я отодвинул штору и стал вглядываться в опускающиеся сумерки. Это была неприметная серая «хонда». В висках застучало. Мне хотелось выбежать на улицу, но я сдержался. «Хонда» остановилась. В течение нескольких секунд, громко отсчитанных треклятыми напольными часами, ничего не происходило. Затем дверца водителя отворилась. Моя рука сжала штору так сильно, что та чуть не оторвалась. На землю опустилась нога… и вот из машины вышел человек.
Это был Кен.
Он улыбнулся – улыбкой Кена, уверенной и бесшабашной. Этого мне было достаточно. Я издал радостный вопль и бросился к двери, но успел лишь открыть ее. Кен сам ворвался в дом и сбил меня с ног. Все одиннадцать лет исчезли, будто их и не было. Мы сцепились в клубок и покатились по полу. Я хихикал, как семилетний, и слышал его ответный смех.
Все остальное оказалось похожим на чудесный сон. Отец прыгнул на нас сверху, за ним Мелисса. У меня это осталось в памяти как ворох моментальных снимков: Кен обнимает отца; отец пригибает его голову и целует в макушку, глаза отца крепко зажмурены, слезы струятся по щекам; Кен поднимает Мелиссу на руки; Мелисса плачет, осторожно прикасаясь к нему, будто не верит, что он настоящий.
Одиннадцать лет…
Я не знаю, сколько времени продолжалось это волшебство, это чудесное опьянение. Немного успокоившись, мы уселись на кушетку, и Кен прижал меня к себе.
– Ты померился силами с Призраком и выжил, – сказал он, шутливо зажимая мою голову под мышкой. – Значит, теперь можешь сам защищать себя, я тебе не нужен…
– Неправда, – возразил я, освобождаясь. – Очень даже нужен.
* * *
Когда совсем стемнело, все вышли наружу. Я полной грудью вдыхал ночной воздух. Мы с Кеном шли впереди. Отец с Мелиссой немного отстали, вероятно, почувствовав, что нам надо поговорить. Кен обнимал меня за плечи. Помню, как здесь, в лагере, я однажды пропустил важный мяч, и из-за этого моя команда проиграла. Меня начали дразнить и задирать. Лагерь есть лагерь, ничего не поделаешь – со всеми бывает. Кен тогда тоже шел со мной, беседуя, и вот так же обнимал за плечи. И сейчас я снова, как тогда, почувствовал, что все в порядке.
Кен начал рассказывать. Всё, начиная с самого начала. В основном повторяя то, что я уже знал. Он занимался скверными делами. Заключил сделку с ФБР. Макгуэйн и Асселта раскрыли его.
Кен лишь мельком упомянул о том, как приехал тогда домой. Но я хотел знать все. Слишком много в последнее время было путаницы и вопросов. И я спросил прямо:
– Почему вы с Джули приехали тогда домой?
Брат достал пачку сигарет.
– Ты начал курить? – спросил я.
– Бросаю. – Он взглянул на меня. – Мы с Джули подумали, что это подходящее место, чтобы встретиться.
Я вспомнил, что говорила Кэти. Как и Кен, Джули не появлялась дома больше года. Я ждал продолжения. Кен смотрел на незажженную сигарету.
– Прости меня, – сказал он.
– Ничего.
– Я знал, что ты все еще любишь ее, Уилл. Но я тогда принимал наркотики. Я был полным дерьмом. А может, и не в этом дело. Наверное, просто эгоизм. Не знаю…
– Неважно, – ответил я. Это и в самом деле не имело теперь значения. – Я все-таки не понимаю. При чем тут Джули?
– Она помогала мне.
– В чем?
Кен закурил. Я заметил у него морщины. Лицо сохранило тонкость черт, но стало более жестким. Это, впрочем, делало его еще красивее. Глаза сохранили холодный голубой цвет.
– Они с Шейлой дружили и вместе снимали квартиру в Хавертоне. – Брат покачал головой. – Дело в том, что Джули принимала наркотики. В этом я виноват. Когда Шейла поступила в колледж, я познакомил их. И Джули втянулась. Тоже стала работать на Макгуэйна.
Примерно так я и думал.
– Продавала наркотики?
Он кивнул.
– А когда меня арестовали и я согласился работать на ФБР, мне понадобился помощник. Вначале было страшно, потом мы увидели в этом путь к освобождению. Что-то вроде искупления, понимаешь?
– Кажется, да.
– За мной постоянно следили. А за Джули – нет. У них не было оснований в чем-то ее подозревать. Она помогала мне выносить документы, и записи я тоже отдавал ей. Вот почему нам нужно было встретиться той ночью. У нас уже было достаточно информации. Мы собирались отдать ее федералам.
– Не понимаю, – удивился я. – Зачем вы держали все это у себя? Разве не проще было отдавать материалы по мере того, как вы их получали?
Кен улыбнулся:
– Ты же видел Пистилло?
Я кивнул.
– Ты должен меня понять, Уилл. Я не хочу сказать, что все полицейские продажны. Но некоторые – да. Сказал же кто-то Макгуэйну, что я в Нью-Мексико. Хуже того, некоторые федералы, вроде Пистилло, слишком честолюбивы. Мне нужен был козырь, чтобы торговаться, я не мог оставаться перед ними голым. Я хотел передать им материалы на своих собственных условиях.
Это было логично.
– Но Призрак выследил вас.
– Да.
– Каким образом?
Мы подошли к изгороди. Кен облокотился на нее. Я обернулся – отец с Мелиссой были далеко.
– Не знаю, Уилл. Мы с Джули так испугались… Дело уже близилось к концу, мы почувствовали, что свобода совсем близко. Мы были в подвале, на кушетке, и начали целоваться… – Он отвернулся.
– И что дальше?
– У меня на шее вдруг оказалась веревка. – Кен глубоко затянулся. – Мы с Джули лежали на кушетке, Призрак незаметно подкрался к нам… Я почувствовал, что задыхаюсь. Он рванул веревку к себе, я думал, что моя шея сейчас сломается. Я даже не знаю, что случилось в следующий момент – наверное, Джули оттолкнула его. Он ударил ее в лицо. Я освободился и хотел броситься на него, но Асселта вытащил пистолет и выстрелил. Пуля попала мне в плечо. – Он закрыл глаза. – И я убежал. Боже мой, я просто сбежал…
Кругом была ночь. Я слышал трели цикад. Кен несколько раз затянулся. Я знал, о чем он думает. Убежал… А она умерла.
– У него был пистолет. Ты не мог ничего поделать.
– Да, конечно, – неуверенно сказал Кен. – Что было дальше, ты, наверное, догадываешься. Я приехал к Шейле, мы забрали Карли… У меня были отложены деньги. И мы уехали. Только через несколько дней, когда газеты начали писать про убийство Джули, я понял, что бегу не только от Макгуэйна, но и от всего мира.