Он был в пончо — такое я в последний раз видел в документальном фильме о Вудстоке, — в сандалиях. Айра медленно поднялся, протянул ко мне руки. Так было и в лагере. Там все обнимались. Все любили друг друга. Я шагнул в его объятия. Он прижал меня к себе, со всей силой. Я почувствовал его бороду на своей щеке.
Айра отпустил меня и повернулся к Ребекке:
— Оставьте нас одних.
Медсестра ушла, а он повел меня к зеленой парковой скамье. Мы сели.
— Ты не изменился, Коуп.
Он помнил мое прозвище.
— Вы тоже.
— Ты думал, тяжелые годы в большей степени отразятся на наших лицах, да?
— Пожалуй.
— Чем ты теперь занимаешься?
— Я прокурор округа.
— Правда?
— Да.
Он нахмурился:
— Вписался в общество.
Все тот же Айра.
— Я не сажаю в тюрьму борцов за мир, — заверил я его. — Только убийц и насильников.
Он прищурился:
— Поэтому ты здесь?
— Что?
— Пытаешься найти здесь убийц и насильников?
Я не знал, как это понимать, поэтому решил гнуть свое:
— В каком-то смысле. Я пытаюсь выяснить, что произошло той ночью в лесу.
Глаза Айры закрылись.
— Люси сказала, что вы хотели меня видеть.
— Да.
— Почему?
— Я хотел знать, почему ты вернулся.
— Я никуда не возвращался.
— Ты разбил сердце Люси.
— Я ей писал. Пытался дозвониться. Она не отвечала.
— Все равно. Она страдала.
— Я этого не хотел.
— Так почему ты вернулся?
— Я хочу выяснить, что случилось с моей сестрой.
— Ее убили. Как и остальных.
— Нет, не убили.
Он промолчал. Я решил немного надавить:
— Вы кое-что знаете, Айра. Джил Перес приходил сюда, не так ли?
Айра облизал губы.
— Сухо.
— Что?
— Во рту пересохло. У меня был один друг из Кэрна. Это в Австралии. Клевый чувак. Так он обычно говорил: «Человек не верблюд, дружище». Это означало, что ему хотелось выпить. — Айра улыбнулся.
— Не думаю, что здесь найдется выпивка, Айра.
— Знаю. Я никогда особенно не налегал на спиртное. Предпочитал, как теперь говорят, «восстанавливающие наркотики». Но я про воду. В холодильнике есть «Польская родниковая». Ты знаешь, что «Польскую родниковую» привозят сюда из Мэна?
Он рассмеялся, встал, пошел по тропинке направо. Я последовал за ним. Тропинка привела к большой сумке-холодильнику на колесиках с логотипом «Нью-Йорк рейнджерс» на крышке-дверце. Он поднял крышку, достал бутылку, протянул мне. Взял вторую, открутил пробку, поднял ко рту. Вода потекла по бороде, окрашивая ее в темно-серый цвет.
— А-а-х, — удовлетворенно выдохнул он, допив бутылку.
Я попытался вернуть разговор в нужное русло:
— Вы сказали Люси, что хотите меня видеть.
— Да.
— Почему?
— Потому что ты здесь.
— Я здесь, потому что вы попросили меня прийти.
— Не здесь, а вновь в нашей жизни.
— Я же сказал вам: я пытаюсь выяснить…
— Почему теперь?
Опять вопрос.
— Потому что Джил Перес не умер той ночью. Он вернулся. Он приходил к вам, так?
Айра уставился в никуда. Потом устремился вперед по дорожке. Я поспешил за ним.
— Он приходил, Айра?
— Он не назвался этим именем.
Айра продолжал идти. Я заметил, что он прихрамывает. И лицо перекосило от боли.
— Вам нехорошо? — спросил я.
— Мне нужно прогуляться.
— Куда?
— В лес. Тут есть тропки. Пойдем.
— Айра, я здесь не для…
— Он сказал, что его зовут Маноло как-то там. Но я знал, кто он. Маленький Джил Перес. Ты его помнишь? Я хочу сказать, из тех дней?
— Да.
Айра покачал головой:
— Хороший мальчик. Но так легко поддавался чужому влиянию…
— Чего он хотел?
— Он не сказал мне, кто он. Поначалу. Да и не выглядел таким, как прежде. Но что-то в нем… ты понимаешь? Можно изменить внешность. Можно набрать вес. Но легкая шепелявость осталась. Да и двигался он как и прежде. Будто постоянно чего-то опасался. Ты понимаешь, о чем я?
— Да.
Я думал, территория дома престарелых надежно огорожена, но ошибся. Айра проскользнул в брешь в зеленой изгороди. Я последовал за ним. Увидел заросший лесом холм. Айра начал подниматься по тропе.
— Вам разрешено уходить?
— Разумеется. Я здесь добровольно. Могу приходить и уходить когда захочется.
Он продолжал идти.
— И что сказал вам Джил?
— Он хотел узнать, что произошло той ночью.
— А он не знал?
— Знал что-то. Но хотел узнать больше.
— Не понимаю.
— Тебе и не надо.
— Нет, Айра, надо.
— Все кончено. Уэйн в тюрьме.
— Уэйн не убивал Джила Переса.
— Я думал, что убил.
Я не понимал, что происходит. Айра прибавил шагу, хотя и прихрамывал от боли.
— Джил вспоминал мою сестру?
Он замер. Улыбка стала грустной.
— Камилла…
— Да.
— Бедняжка.
— Он ее упоминал?
— Я любил твоего отца, знаешь ли. Такой милый человек, а жизнь его так потрепала.
— Джил говорил, что случилось с моей сестрой?
— Бедная Камилла…
— Да, Камилла. О ней он что-нибудь говорил?
Айра продолжил подъем.
— Так много крови в ту ночь…
— Пожалуйста, Айра! Джил что-нибудь говорил о Камилле?
— Нет.
— Так чего он хотел?
— Того же, что и ты.
— Чего именно?
Он повернулся:
— Ответов.
— На какие вопросы?
— На те же, что и у тебя. Что произошло той ночью? Он не понимал, Коуп. Все кончено. Они мертвы. Убийца в тюрьме. Нельзя тревожить мертвых.