Рейчел не отрывала глаз от экрана, но боковым зрением я видел, как она понурилась.
– Направо, – бросила она. – Следующий поворот направо.
Сейчас мы ехали по Глен-авеню. Чуть дальше и слева – моя школа. Четыре года назад ее отремонтировали, пристроив еще один гимнастический зал, бассейн и помещение для взвешивания. Фасад специально выкрасили под старину, стены обвили плющом, чтобы окружить здание особой аурой – пусть молодежь Каслтона знает, чего от нее ждут.
– Рейчел?
– Снимки подлинные, Марк.
Я кивнул. Почему – не знаю. Может, выигрывал время. Ведь я приближался к чему-то опасному. Я знал, что ответы, которые получу, все изменят, поставят с ног на голову, а ведь я так рассчитывал на стабильность наших отношений.
– Полагаю, я заслуживаю объяснений.
– Заслуживаешь. – Рейчел по-прежнему не отрывалась от экрана. – Но не сейчас.
– Нет, именно сейчас.
– Сейчас надо думать о главном.
– Вот этого не надо. Сейчас мы просто едем на машине. И я, знаешь ли, способен справиться с двумя вещами сразу.
– Ты – возможно, – мягко возразила Рейчел. – Но не я.
– Рейчел, что тебе понадобилось в моей больнице?
– Ой!
– Что «ой»?
Мы приближались к светофорам на Каслтон-авеню. В этот ранний час они мелькали красно-желтыми огнями. Я повернул голову к Рейчел:
– Куда сейчас?
– Направо.
– Не понимаю. – Внутри у меня все похолодело.
– Они снова остановились.
– Где?
– Если только не ошибаюсь, – Рейчел в конце концов посмотрела мне прямо в глаза, – у твоего дома.
Руководить мной больше не было нужды. Рейчел не отрывалась от экрана. До моего дома оставалось меньше мили. Этой дорогой мои родители ехали в больницу в тот день, когда я родился. Я часто задавал себе вопрос: «А я-то сколько раз на ней оказывался?» Странное любопытство, но мозг работает, как ему заблагорассудится.
Я выехал на Монрол-авеню. Дом родителей стоял на левой стороне. Свет в доме не горел, если не считать лампы в подъезде, которая работала на таймере (ежедневно с семи вечера до пяти утра). Я ввернул сюда мощную лампу, знаете, из этих, что походят на мороженое в форме завитков. Мама гордится тем, что «моя» лампа долго не перегорает. А еще она вычитала где-то, что включенное радио отпугивает грабителей, вот у нее и верещит все время старенький приемник, настроенный на одну и ту же волну. Беда только – маме трудно засыпать под радио, и она в конце концов уменьшает звук настолько, что воришке, дабы услышать, придется приникнуть ухом прямо к динамику.
Я поворачивал на свою дорогу, Дерби-террас, когда Рейчел положила мне руку на плечо:
– Потише.
– Они снова в пути?
– Нет. Сигнал по-прежнему поступает из твоего дома.
Я задумался.
– Долго же они катались, прежде чем заявиться сюда.
– Знаю.
– Может, нашли твой жучок?
– Как раз это мне и пришло в голову.
Теперь мы не ехали, а ползли. Справа показался дом Цитронов, через два дома будет мой. Тут вообще было темно, даже подъезд не освещался. Рейчел закусила нижнюю губу. Мы миновали дом Кэдисонов. Следующий – мой. Ситуация была, что называется, чересчур спокойной. Мир, одушевленный и неодушевленный, будто замер. Или вымер.
– Думаю, это ловушка, – сказала Рейчел.
Я только собрался спросить, что же делать: подавать назад, идти дальше пешком, звонить в полицию? – как первая пуля вдребезги разнесла ветровое стекло. В лицо брызнули осколки. Я услышал короткий вскрик, не задумываясь пригнулся и поднял руку. По полу машины текла кровь.
– Рейчел!
Вторая пуля просвистела так близко от головы, что, кажется, задела волосы. Пуля впилась в сиденье, и оно чмокнуло, как боксерская груша под ударом перчатки на тренировке. Я инстинктивно дал по газам. Машина рванулась вперед.
Человеческий мозг – удивительный инструмент. Никакому компьютеру его не заменить. Он способен проделывать миллионы операций в сотые доли секунды. Именно это сейчас и имело место. Я сгорбился над рулем. Кто-то палил в меня. Инстинкт подсказывал, что надо опрометью бежать прочь. Однако отделы мозга, развившиеся в ходе эволюционного процесса, предлагали иные, лучшие, решения. И время, затраченное на них, измеряется – навскидку – менее чем десятой долей секунды.
Нога была на педали газа. Завизжали покрышки. Я подумал о доме, о знакомой обстановке, о направлении полета пули. Наверное, в момент опасности соображаешь быстрее. Я поставил себя на место убийцы. Если бы я подстерегал кого-то в засаде, то расположился бы за кустарником, отделяющим мой участок от соседнего дома, – он принадлежит семейству Кристи. Кусты высокие, густые и располагаются рядом с подъездной дорожкой. Стоило кому-то подъехать к дому поближе, как – бам! – я выстрелил бы в упор. А если кто-то попробовал бы дать задний ход, то я разрядил бы обойму ему в лицо.
В общем, я крутанул руль и направил машину прямо на кустарник.
Зазвенела третья пуля. Она ударилась во что-то металлическое – скорее всего, в переднюю решетку. Я успел бросить взгляд на Рейчел, и у меня получился как бы моментальный снимок: голова опущена, к ней сбоку прижата ладонь, сквозь пальцы сочится кровь. Сердце у меня упало, но нога оставалась на педали газа. Я изо всех сил мотал головой, полагая, что это мешает стрелку прицелиться.
Свет фар прорезал кустарник.
Мелькнула фланелевая рубаха.
Со мной что-то произошло. Я говорил раньше – здравомыслие подобно натянутой пружине, и моя пружина вибрирует. Но сейчас внешне я был спокоен. Эмоции – смесь ярости и страха – бушевали в груди и желудке. Я опустил педаль почти до пола. Раздался удивленный возглас. Мужчина во фланелевой рубахе попытался отпрыгнуть в сторону. Но к этому я был готов. Я повернул руль туда же. Мы будто играли в настольную игру, где машины врезаются одна в другую бамперами. Треск, затем глухой стук и, наконец, вопль боли. Бампер запутался в кустах… Я поискал взглядом человека во фланелевой рубахе. Никого. Я взялся за ручку, собираясь открыть дверцу.
– Ни за что!
Я застыл на месте. Рейчел жива!
– Назад!
Я повиновался. Не знаю уж, какие мысли обуревали меня. Наверное, что-то вроде: «Этот мужчина вооружен. Я – нет. Я его ударил, но неизвестно, погиб он или только получил ушиб. Вообще – что с ним?»
Подавая машину назад, я заметил, что моя обычно темная пригородная улица ярко освещена. Выстрелы и визг тормозов – звуки, не характерные для Дерби-террас. Соседи проснулись и включили свет. «Наверное, сейчас торопливо набирают 911».
Рейчел выпрямилась. Я испытал огромное облегчение. Одной рукой она сжимала пистолет, другой прикрывала рану.