Похоже, перед съемкой она плакала.
Следующее фото запечатлело Элизабет раздетой до пояса и демонстрировавшей огромный синяк на боку. И вновь глаза у нее заплаканы. Снимок был очень контрастным, кровоподтек казался огромным и черным.
И еще три фотографии – Элизабет в разных позах, предъявляющая различные части тела, покрытые ушибами и царапинами.
– Доктор Бек?
Голос вернул меня к действительности. Я почти забыл о наблюдающих за мной агентах. Встрепенувшись, я переводил глаза с Карлсона на Стоуна и обратно.
– Вы что, думаете, это сделал я?
Карлсон пожал плечами:
– Мы ждем, что вы нам скажете.
– Конечно же, нет!
– Вы в курсе, где ваша жена получила травмы?
– В автомобильной катастрофе.
Они переглянулись с таким видом, будто я сообщил, что мою домашнюю работу сжевала собака.
– Элизабет попала в небольшую аварию, – объяснил я.
– Когда?
– Точно не помню. За три-четыре месяца до… – я сглотнул, – до смерти.
– Она обращалась к врачу?
– Нет. Не думаю.
– Нет или не думаете?
– Дело в том, что меня в тот момент не было дома.
– И где же вы находились?
– Делал доклад на симпозиуме педиатров в Чикаго. Жена рассказала о случившемся, лишь когда я вернулся домой.
– Сколько же дней прошло к тому времени?
– С момента аварии?
– Да.
– Не знаю. Два или три.
– Вы уже были женаты?
– Да, несколько месяцев.
– А почему она не рассказала вам о происшествии сразу? Как вы думаете?
– Она рассказала, как только я вернулся. А раньше, наверное, не хотела меня волновать.
– Понятно, – протянул Карлсон и посмотрел на Стоуна. Оба даже не пытались скрыть скептицизм. – Значит, это не вы сделали фотографии, док?
– Нет, – сказал я, радуясь, что говорю правду, так как взгляды фэбээровцев не предвещали ничего хорошего.
Наклонившись ко мне, Карлсон спросил:
– А раньше вы их видели?
Я не ответил. Они ждали. Я не спешил, размышляя над вопросом. Ответом было «нет», но… откуда взялись снимки? Почему я не знал об их существовании? Кто сфотографировал Элизабет? Я пытался понять хоть что-нибудь по лицам агентов, однако те оставались непроницаемы.
Смешно, тем не менее большую часть наших знаний об окружающем мире мы черпаем с телевизионных экранов. Сведения о расследованиях, правах подозреваемого, допросах и перекрестных допросах, протоколах и юридической системе в целом льются на нас из сериалов типа «Закон и порядок». Дайте кому-нибудь в руки пистолет, попросите выстрелить, и он повторит то, что неоднократно видел по телевизору. Скажите человеку, что за ним «хвост», и он поймет вас, потому что так выражаются герои его любимых фильмов.
Я поднял глаза и задал классический вопрос:
– Вы меня подозреваете?
– В чем?
– В чем-то. Вы подозреваете, что я совершил какое-то преступление?
– Туманный вопрос, док.
Да и твой ответ не точнее. Мне он, во всяком случае, не понравился. Пришлось вспомнить еще кое-что из кино.
– Я хочу позвонить моему адвокату.
Естественно, знакомого адвоката, специализирующегося на уголовном праве, у меня не было. Да и у кого он есть? Поэтому я позвонил Шоне из автомата в коридоре и объяснил ситуацию. Шона зря времени не тратила.
– У меня есть то, что нужно, – сказала она. – Сиди и жди.
Я вернулся в конференц-зал. Карлсон и Стоун были так любезны, что остались ждать со мной. Они коротали время, перешептываясь друг с другом. Прошло около получаса. Тишина нервировала, и я знал, что сыщики на это и рассчитывают, но не мог с собой справиться. В конце концов, я невиновен! Чем может навредить пара-другая слов?
– Мою жену нашли заклейменной, с буквой «К» на щеке.
– Простите? – вскинулся Карлсон и вытянул ко мне длинную шею. – Вы к нам обращаетесь?
– Мою жену заклеймили буквой «К», – повторил я. – После нападения на нас я попал в больницу с сотрясением мозга. Вы не можете думать… – Я замолчал.
– Думать что?
Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.
– Что я имею какое-либо отношение к смерти жены.
И в этот момент распахнулась дверь. В зал ворвалась женщина, которую я прекрасно знал по многочисленным телевизионным шоу. При виде ее Карлсон подпрыгнул, а Стоун прошипел: «Черт побери!»
– Мой клиент потребовал консультации? – без всякого вступления начала Эстер Кримштейн.
Положись на Шону – и все будет в порядке. Я никогда не встречал своего нового адвоката, зато частенько видел ее в роли «независимого эксперта» на всевозможных ток-шоу, а также ведущей собственную программу «Кримштейн против криминала». На экране Эстер Кримштейн казалась стремительной и зубастой, как акула, и частенько разносила своих гостей в пух и прах. В жизни она оказалась еще более эксцентричной и напоминала тигрицу, которая в каждом собеседнике видит трепетную лань.
– Совершенно верно, – отозвался Карлсон.
– И что я вижу? Вы как ни в чем не бывало продолжаете его допрашивать!
– Он сам заговорил.
– Ну да, ну да.
Кримштейн рывком открыла кейс, выхватила блокнот и ручку, а затем швырнула их на стол.
– Напишите ваши имена.
– Что, простите?
– Ваши имена, красавчики. Забыли, как они пишутся?
Вопрос был вроде бы риторический, но Эстер явно ждала ответа.
– Нет, – пробормотал Карлсон.
– Помним, – добавил Стоун.
– Прекрасно. Напишите их вот здесь. Печатными буквами, пожалуйста. Когда в своем шоу я буду рассказывать, как вы попирали гражданские права моего клиента, то не хочу ошибиться.
Она наконец посмотрела на меня.
– Идемте.
– Подождите-подождите, – заторопился Карлсон. – Мы бы хотели задать вашему клиенту несколько вопросов.
– Нет.
– Нет? Прямо вот так?
– Прямо вот так. Вы не говорите с ним. Он не говорит с вами. Никогда. Все понятно?
– Все, – проворчал Карлсон.
Эстер повернулась к Стоуну.
– Да, – подтвердил тот.
– Умные мальчики. Вы не арестовали доктора Бека?
– Нет.
Она повернулась ко мне: