— Ты так думаешь?
— В этом нет ни малейших сомнений.
— Позволь мне записать твои слова. — Майрон вынул из кармана карандаш и принялся водить им по бумаге. — Я… не… люблю… терять… деньги… — Он поднял голову, посмотрел на Отто и Ларри и, ухмыльнувшись, добавил: — Как я понимаю, сегодня вы решили преподнести мне урок житейской мудрости.
— Чертов умник, — проворчал Ларри.
На лице Отто продолжала сиять улыбка.
— Боюсь, Кристиан вскоре навострит лыжи, — сказал он.
— Это почему же?
— Я знаю немало людей, которые всерьез связывают свои планы с его будущим. Но есть и такие, кто полагает, что Кристиан причастен к исчезновению девушки.
— Ага, — сказал Майрон. — Все ясно.
— Что тебе ясно?
— Ты опять начинаешь мутить воду. А я уж подумал, что с этим покончено.
Ларри Хэнсон ткнул в сторону Майрона большим пальцем и заявил:
— Нет, каков нахал! Стоит поднять законный вопрос об этой девке, бывшей подружке Кристиана, и Болитар тут же начинает вертеться как уж на сковородке.
— Это все пустые сплетни, — прервал его Майрон. — Им никто не верит. В сущности, слухи лишь укрепили расположение публики к Кристиану. И кстати, прекрати называть Кэти Калвер девкой.
Ларри приподнял брови:
— Блюдешь честь бедняжки?
Выражение лица Майрона не изменилось. Он познакомился с Кэти Калвер пять лет назад, когда она была еще старшеклассницей, но уже расцветала, обещая в скором времени сравняться красотой со своей сестрой Джессикой. Полтора года назад Кэти при загадочных обстоятельствах исчезла из студенческого городка университета Рестон, и с тех пор никто не знал, где она и что с ней произошло. Подобные истории всегда занимают досужие умы: красивая девушка, невеста футбольной звезды Кристиана Стила, сестра известной писательницы Джессики Калвер, следы насилия. Журналисты не могли пройти мимо этого дела. Они набросились на него, словно изголодавшиеся гости, которых наконец-то пригласили к праздничному столу.
Недавно семейство Калвер постигла еще одна утрата. Три дня назад погиб отец Кэти, Адам Калвер. В полицейских отчетах происшествие называлось убийством, совершенным неопытным грабителем. Майрон хотел отправиться к Калверам, чтобы выразить соболезнование, но потом решил воздержаться. Он не был уверен, что ему обрадуются, а в глубине души подозревал, что его даже не пустят на порог.
— Что ж, если вы…
Послышался стук в дверь, и в комнату заглянула Эсперанса.
— Вас приглашают к телефону, Майрон, — сказала она.
— Попроси передать сообщение тебе.
— Думаю, вам стоит подойти лично.
Эсперанса продолжала выглядывать из-за двери. Темные глаза девушки не выражали ровным счетом ничего, но Майрон ее понял.
— Сейчас приду, — сказал он.
Эсперанса скрылась за дверью.
Ларри Хэнсон восхищенно присвистнул:
— А у тебя классная телка, Болитар!
— Спасибо, Ларри. В твоих устах эти слова звучат искренней похвалой. — Майрон поднялся из-за стола. — Я скоро вернусь.
— У нас не так много времени, чтобы просиживать в твоей конторе день-деньской.
— Понимаю.
Плотно прикрыв дверь комнаты для переговоров, Майрон взглянул на Эсперансу.
— Это Кристиан, — сказала девушка. — У него что-то срочное.
Кристиан Стил.
Глядя на хрупкую фигурку Эсперансы Диас, никто не догадался бы, что в прошлом она три года занималась профессиональным армрестлингом и пользовалась известностью под прозвищем Маленькое Пончо. На самом деле она была латиноамериканкой и в ее жилах не было ни капли индейской крови. Все это чепуха, говорили члены Лиги ЖАБ («женщин-армрестлеров и борцов»). Что латино, что индианка — какая разница?
В пору расцвета ее славы на спортивных аренах различных штатов еженедельно разыгрывался один и тот же спектакль. Эсперанса Диас Пончо выходила на ринг в мокасинах, кожаной накидке и повязке, которой были перехвачены ее длинные черные волосы. Перед началом схватки она сбрасывала накидку, обнажая хрупкое тело, цвет которого никак не вязался с традиционным обликом американских аборигенов.
Борьба на руках — достаточно примитивное, удручающе днообразное действо. Бывают плохие борцы, бывают хорошие. Эсперанса принадлежала к последним и ходила в героинях. Ее ладная фигурка отличалась изяществом и гибкостью, Эсперансу нельзя было не любить. И всякий раз, когда противница пользовалась запрещенными приемами — бросала песок в глаза либо пускала в ход какой-нибудь устрашающий предмет, который замечали все, кроме судьи, — Эсперанса неизменно побеждала не грубой силой, а умением. Как правило, после выступления неудачница вызывала на ринг пару подруг, и они втроем набрасывались с кулаками на беззащитную храбрую красотку, повергая в притворный ужас комментаторов, уже видевших то же самое на прошлой и позапрошлой неделе. Когда Эсперансе приходилось особенно туго, из раздевалки ей на помощь спешила Большая Мама, похожее на мамонта неуклюжее существо. Вдвоем они разделывали противника под орех, превращая заурядную драку в захватывающее зрелище.
— Я возьму трубку у себя в кабинете, — сказал Майрон.
С порога кабинета была видна прикрепленная к столу табличка, подарок его родителей. На табличке значилось: «Майрон Болитар, спортивный агент».
Майрон покачал головой. Он до сих пор не мог взять в толк, что заставило родителей дать ему такое имечко. Когда семья Болитаров переехала в Нью-Джерси, Майрон принялся уверять новых одноклассников, будто его зовут Мики, но номер не прошел. Тогда он попытался закрепить за собой прозвище Мики, но ребята неизменно сбивались на его настоящее имя — очень уж им запомнилась кличка бессмертного чудовища из фильма ужасов.
Вот вам ответ на очевидный вопрос: нет, Майрон никогда не простит своих родителей.
— Кристиан? — спросил он, подняв трубку.
— Мистер Болитар? Это вы?
— Да. И, прошу тебя… называй меня Майроном.
Умение смиряться с неизбежным — признак мудрости.
— Мне очень неловко отрывать вас отдел. Я знаю, вы человек занятой…
— Да, я занят. В соседней комнате сидят Отто Берк и Ларри Хэнсон. Мы обсуждаем твой контракт.
— Я очень вам благодарен, мистер Болитар, но дело не терпит отлагательства. — Голос в трубке дрогнул. — Мне нужно встретиться с вами как можно быстрее.
Майрон перехватил трубку другой рукой.
— Что случилось, Кристиан? — озабоченно осведомился он.
— Я… я не хотел бы говорить об этом по телефону. Вы не могли бы приехать ко мне в общежитие?
Майрон глубоко вздохнул:
— Да, конечно. Когда?