Какое-то время в гостиной стояла торжественная тишина. Нарушила ее Кэролайн.
— Наверняка этот Барлоу убил и Тернквиста, — сказала она. — Ведь он использовал Тернквиста как художника-копииста, и тот мог его выдать, правильно?
Я покачал головой.
— Да, верно, Тернквист был художником, и рано или поздно Барлоу мог бы его прикончить, если б возникла в том необходимость. Но только Барлоу ни за что бы не стал приходить для этого ко мне в лавку. Ведь он представился мне как Ондердонк, помните? И если бы я вдруг увидел его, разгуливающим по городу живым и невредимым, весь его хитроумный план полетел бы к чертям. Полагаю, что после убийства Ондердонка Барлоу и носа из своей квартиры не высовывал. Хотел отсидеться до тех пор, пока я не окажусь за решеткой, а потому не смогу опознать его. Я прав, миссис Барлоу?
Все обернулись к женщине, которая уже в одиночестве сидела на кушетке. Она склонила головку набок, словно собираясь сказать что-то, затем, видимо, передумала и просто кивнула.
— Эдвин П. Тернквист был художником, — продолжил я, — и самым трепетным поклонником Мондриана. Он вовсе не считал себя мошенником. Бог знает, как только Барлоу удалось захомутать этого человека. Впрочем, познакомиться с ним не составляло труда, Тернквист имел привычку заговаривать с совершенно незнакомыми людьми в музеях и галереях. Как бы там ни было, но Барлоу сумел подцепить Тернквиста на крючок и начал его использовать. Он заставлял беднягу копировать картины. Сам же Тернквист получал колоссальное удовлетворение при виде своих творений, выставленных в лучших галереях города. Он частенько посещал и Хьюлетт, мистер Ривз. Там все его знали…
— Ах… — вздохнул Ривз.
— Он и за вход-то платил всего двадцать центов.
— Ничего особенного тут не вижу, — заметил Ривз. — Нам абсолютно не важно, сколько платят. Плата имеет чисто символический характер. Такова наша политика.
— И не допускать в музей молодежь — тоже. Ладно, это не важно. Узнав, что вы устраиваете ретроспективную выставку произведений Мондриана, мистер Дэнфорд, Барлоу запаниковал и позвонил Тернквисту. По всей вероятности, он требовал, чтобы художник на время скрылся из вида. Очевидно также, что их беседа носила весьма бурный характер. Мало того, Тернквист наконец понял, что все это время Барлоу не просто издевался над любителями живописи. Он догадался, что преступник делал на этом немалые деньги, и вот, будучи идеалистом в душе, Тернквист впал в ярость. Его вполне устраивала плата, которую он получал от Барлоу за подделки, на пропитание хватало, и ладно. Он жил другим. Считал, что искусство существует лишь ради самого искусства, и вдруг оказалось, что Барлоу наживает на святом для него предмете капитал.
Я взглянул на мужчину с бородкой и прямыми каштановыми волосами.
— И тут на сцене возникаете вы, не так ли, мистер Джейкоби?
— Ни на какой сцене я не возникал.
— Но вы ведь были другом Тернквиста?
— Гм… Скажем так: я его знал.
— Вы жили рядом, на одном этаже, в одном доме в Челси.
— Да. Иногда обменивались парой слов.
— Вы были с ним в одной упряжке, вот что. Вам или ему, не скажу точно, кому именно, удалось выследить Барлоу, и вы узнали, что он заходил ко мне в лавку. После чего вы и сами явились ко мне буквально за несколько часов до того, как сам я отправился сюда, оценивать библиотеку… Вы пытались продать мне книгу, украденную из публичной библиотеки. Вы хотели, чтоб я купил ее, зная, что книга краденая, и вообразили, что я непременно так и сделаю. Вам, очевидно, казалось, что у меня — некий рынок сбыта краденых и поддельных произведений искусства. И решили таким образом подцепить меня на крючок. Но когда я не клюнул на наживку, вы явно растерялись и не знали, что делать дальше.
— Что-то уж больно путано вы излагаете, — заметил Джейкоби. — Просто мы с Эдди никак не могли понять, какова ваша роль во всей этой истории, и я захотел выяснить, вот и все. И подумал, что, если мне удастся всучить вам ту книгу о бабочках, может, что-то и выяснится. Но этого не случилось.
— И вы решили оставить меня в покое.
— Я решил, что больно уж вы честный. Вряд ли книготорговец, отказавшийся от подобной сделки, станет связываться с крадеными произведениями искусства.
— Но в пятницу утром вы, видимо, передумали. И явились вместе с Эдвином Тернквистом ко мне в лавку. К тому времени я уже был арестован за убийство Ондердонка, а потом вышел под залог, что укрепило вас во мнении, что я все же замешан в этом деле. Тернквист же хотел рассказать мне, что замыслил Барлоу. Возможно, он догадывался, что меня подставили, и хотел помочь выпутаться.
Я отпил глоток кофе.
— Итак, в то утро я открыл лавку, а вскоре ненадолго вышел, навестить одну свою приятельницу. Возможно, вы двое забрались в лавку уже после моего ухода. А может, это вас принял я за пьяниц, шмыгнувших в подворотню, где вы собирались отсидеться и дождаться, пока я уйду. Как бы там ни было, но вы двое все же вошли в мою лавку. Уходя, я просто захлопнул дверь на автоматический замок, а он не представляет проблем для человека, который крадет из библиотек большие иллюстрированные альбомы.
— Да никакой я не книжный вор! — возмутился Джейкоби. — А та книга, это так, просто чтоб вас заинтересовать.
Я предпочел пропустить эту фразу мимо ушей.
— Оказавшись в лавке, вы заперли дверь на задвижку, чтоб никто не мог войти и помешать вам. И отвели своего доброго друга в подсобку, где вас никто не видел. И вонзили ему в сердце нож для колки льда. И оставили сидящим в туалете.
— Но к чему мне было убивать его?
— Да к тому, что он мог помешать вам делать деньги. Кроме того, у него хранилась целая куча копий, которые он успел написать в свободное время, и он собирался уничтожить их. Вы решили, что они стоят денег, и, возможно, не ошибались. К тому же у него имелись улики против Барлоу. И если б я оказался за решеткой, вы могли бы вплотную заняться Барлоу и шантажировать его до тех пор, пока не высосали бы все соки. И стоило Тернквисту проболтаться, мне или кому-либо еще, вы бы лишились этого куска пирога. Вы решили убить его, зная, что если это произойдет в моей лавке, то, вполне вероятно, меня обвинят и в этом убийстве, и уж тогда мне не отвертеться. И выкручивать руки Барлоу стало бы проще.
— Так значит, я убил его в вашей лавке?
— Да.
— Убил и вышел?
— Не сразу. Вы все еще находились в лавке, когда я вернулся. Дверь была заперта изнутри, я же оставил ее защелкнутой на один автоматический замок. И тот факт, что она оказалась заперта, означал, что вы все еще были там. Должно быть, затаились где-нибудь на складе или в подсобке, а потом, когда я отпер дверь, незаметно выскользнули. Кстати, именно этот момент представлял для меня наибольшую загадку, поскольку вскоре в лавку явилась посетительница… — я бросил многозначительный взгляд в сторону Элспет Петросян, — а я и не заметил, как она вошла. Сперва я даже думал, что это она пряталась в подсобке и убила Тернквиста, но к чему ей было это делать? Возможно, вы выскользнули, когда она входила, или же во время моего разговора с ней. Потому как разговор этот был очень долгим и бурным, и я уверен, вы вполне могли выбраться из лавки незамеченным.