– Здесь склад боеприпасов! – сказал Стас, увлекая Седого куда-то в угол. – Осторожно: люк открыт.

Седой включил фонарь и направил его вниз. Луч выхватил из темноты открытый люк и лаз, ведущий вниз. Склонившись над лазом, он увидел армейские ящики, уложенные аккуратными штабелями, густо запорошенные пылью и древесными опилками.

– Спускались? – спросил он Шульгина.

– Без саперов не стали, – ответил Стас.

– Зови Крота!

Подошел сапер и без слов понял, что от него требуется. Свесившись в лаз до половины корпуса, он долго осматривался, а затем спустился вниз, поскрипывая каждой перекладиной лестницы. Обследовав подполье, вылез наружу, весь облепленный пучками паутины, и доложил:

– Мины, снаряды, тротил. Давно не посещался складик, все в пылище.

– Если рвануть? – спросил Седой.

– Даже в Ножай-Юрте земля содрогнется. А слышно буде-ет… – протянул Крот.

– Ладно, ставь ловушки, и идем дальше. Рванем на обратном пути, – решил Седой.

– Командир, обижаете бедного сапера! Я их уже поставил.

Перекурив на вырубке, группа втянулась в лес, следуя только по фосфоресцирующей стрелке компаса, чтобы в темноте не сбиться с правильного направления, и постоянно спотыкаясь о коряги и корневища деревьев. Через час рассвело, и идти стало легче. А еще через час группа уперлась в утесы коренного хребта.

Седой развернул свою карту и, присев на ствол поваленного дерева, принялся изучать ее. Об этих утесах и речи не было при постановке задачи, хотя подполковник Антипов работал с картой и должен был видеть, что этот путь непроходим без специального снаряжения. А до горки, где вертолетчики сбросили их снаряжение, еще идти и идти…

– Стас! – позвал майор прапорщика Шульгина. – Мы войдем в горы вот здесь. Условия тяжелые, но нам некуда деться. Здесь, – он водил по карте пальцем, – форсируем ущелье и поднимаемся на кряж, где забираем снаряжение. И уже отсюда начинаем движение до узла кряжей. Сейчас делим людей на две группы. Ты берешь своих и идешь в прикрытии. Дистанция тридцать метров. Сейчас всем навинтить глушители и, в случае непредвиденного «шухера», если его уже не избежать, стрелять только с глушителями. Проверь каждого лично.

– Я понял, командир! – сказал Стас и пошел к своей группе.

– Ну, что, капитан Имран Даудов? – Седой повернулся к чеченцу, который сидел рядом с наушниками на голове, слушая эфир. Капитан оторвал чашку наушника от уха и внимательно посмотрел на Седого. – Поскольку у тебя автомат без глушителя, ты ни в какие боевые действия не лезешь, а быстро и надежно прячешься и делаешь свою работу. Понял?

– Так точно! – ответил капитан. – Кстати, по нашей служебной инструкции мы должны вступать в бой только в крайнем случае, когда группе угрожает гибель. Предварительно уничтожив аппаратуру. Я не имею права погибнуть, пока не сделаю этого.

– Вот и славно! Живи долго! – Седой легко поднялся на ноги. – Ладно, двинулись…

Рискуя переломать ноги, преодолели камнепад, срубивший гектар леса, и вышли к глухому ущелью. Перейдя в форсированном темпе ущелье, вытянувшись длинной цепью, начали подъем на кряж. Затяжной подъем отнял все силы и, выбравшись на пологую вершину, размером с волейбольную площадку, разведчики, тяжело дыша, упали на слегка уже прогретые солнцем камни.

– Стас! – позвал Седой прапорщика. – Вон наше спасение, – он показал на небольшой скальный выступ, торчавший из земли, как палец. – На верхушке должно быть снаряжение, если вертолетчики не промазали и сбросили его куда нужно. Отправь людей, пусть снимут и тащат сюда. Не мешало бы уже и подкрепиться.

Он случайно взглянул на капитана Даудова и увидел, как напрягся чеченец, щелкая тумблерами на своем пульте. Его черные брови сошлись на переносице, образовав на лбу глубокую вертикальную складку. Через пару минут он расслабился и повернулся к Седому.

– Я записал перехват. Они говорили на русском, вы поймете, – капитан снял с головы наушники, протянул их Седому и щелкнул тумблером.

То, что услышал Седой, едва не повергло его в шок…

Глава 3

31 марта 2000 г. 12–00.

Где-то в горах в квадрате 81–02

В наушниках сквозь писк и шелест эфира пробивался хорошо слышимый диалог:

– Терек, я Знамя! Вызываю на связь. Прием.

– Знамя, я Терек. Слишу тебя. Говори.

– Терек, как слышишь? Прием.

– Э-э, атлично слишу я тебя, Знамя. Говори!

– Терек, к вам вышла группа спецназа, пятнадцать человек. Проверьте площадку, где планируете встречу гостей. Как понял?

– Я тебя понял, Знамя. Когда вишли спецы?

– Сегодня, рано утром.

– Если они идут к нам, им идти дува дня, не менши. Но пуст идут. Встрэчу обэспечим!

Седой протянул наушники капитану.

– Ты думаешь, речь идет о нашей группе? – спросил он.

– Вот таблица радиопозывных группировки. – Даудов показал приклеенную скотчем к обратной стороне крышки пульта таблицу. – Как видите, на сегодняшний день радиостанций с позывными Терек и Знамя в радиосети федеральных сил не зарегистрировано. Значит, под этими позывными работают боевики. Я вот только не пойму: почему они, говоря о численности группы, ошиблись на одного человека?

– Ну, это как раз объяснимо. Просчитать отсутствие пятнадцати разведчиков на базе не составляет труда. Например, мы харчуемся из одного котла с комендантской ротой. Расход, поданный на завтрак на сегодня, на пятнадцать человек меньше, чем был вчера на ужин. А о твоем присутствии в группе в комендатуре не знает никто. Вот нас и сосчитали за пятнадцать человек.

– Значит, утечка информации произошла в комендатуре?

– В этом у меня нет сомнений. Иуда, который работает на «духов», сидит там.

– Но как он узнал о нашем маршруте?

– А он и не знает… Он предполагает. Поэтому и предлагает проверить площадку, где будет встреча гостей. То есть плато Ишхойкорт.

В это время к ним подошел прапорщик Шульгин.

– Тюки со скалы сняли, командир, – доложил он. И увидев задумчивое лицо Седого, спросил: – Что-то случилось? Не очень приятное?

– Дай ему послушать, – сказал Седой капитану.

Стас надел на голову наушники, и, прослушав запись радиопереговоров, удивленно протянул:

– И что это означает?

– То, что речь идет о нашей группе. Нас слили «духам».

– Кто?

– Тот, кого ты сейчас слушал в эфире открытым текстом.

– Но ведь нас готовили и провожали свои!

– Эх, Стас… Те, кто нас сдал, – отнюдь не свои. Это мы с тобой играем в подкидного дурака своими жизнями. Я выиграл – кто-то из амиров мертвый дурак. Он выиграл – я и дурак, и мертвый…