08 апреля 2000 г. 10–10.
Квадрат 69–13
– «Духи» появились! – не слишком вежливо толкнул Седого Вован. – Ну, ни хрена себе…
Седой перевернулся на живот и взял в руки «АКМС». Боевики шли цепями, перекрыв все пространство ущелья. Их было много, очень много. Так что Вован не зря занервничал.
Передовой отряд боевиков уже приближался к критической отметке – линии минного заграждения, установленной Кротом. Сапер отметил ее своеобразно, усадив мертвого амира спиной к первой мине. Несколько «духов» подошли к телу амира и стали приподнимать его. В тот же миг из-за его спины выпрыгнула «озээмока» и взорвалась в воздухе, с леденящим душу визгом разбрасывая вокруг себя поражающие элементы. Именно из-за этого визга бойцы называли «ОЗМ-72» «Ведьмой». Несколько «духов» рухнули как подкошенные, сорвав еще пару натяжителей. Уберечься от взрыва «ОЗМ» невозможно – она выбрасывает вокруг себя тысячи шариков, поражая все живое.
Поняв, что нарвались на минное поле, «духи» залегли и открыли беспорядочный огонь.
– Стрелять только одиночными! – предупредил Седой и выстрелил первым.
Перестрелка затягивалась, но сейчас это было на руку разведчикам, давая время группам Дрюни и Кума вывести с МТФ пленных.
Часть боевиков, повинуясь чьему-то приказу, попыталась было уйти к базе, но встреченная метким огнем ВСС Макосея и Ящера вынуждена была зарыться носом в гальку.
– Макосей, что там у вас? – спросил Седой, заметив эту попытку.
– Десяток «духов» ломанулись в нашем направлении, – ответил Макосей. – Мы их «приземлили». Они же нас не видят и не слышат!
– Выбивайте их, пока есть возможность!
– Что мы и делаем…
Однако амир «духов» быстро сообразил, что, лежа на гальке, они представляют собой идеальную мишень, и гортанным криком поднял моджахедов в атаку. Но они не пробежали и десяти метров, как снова сработали подряд три мины, выкашивая их ряды. Моджахеды рухнули на камни, расползаясь под их защиту.
Седой отбросил отстрелянный магазин и вставил новый в окно приемника. В этот момент заработала его рация.
– Командир, на связь Куму!
– На связи! – ответил Седой, стараясь перекричать треск автоматных и пулеметных очередей.
– Мы закончили. Задание выполнено, отходим!
– С богом, братцы! – крикнул Седой, довольный тем, что пленные спасены и теперь можно спокойно обдумать, как уйти остальным. Если обстановку боя можно было считать спокойной… – Макосей, Ящер! Сваливайтесь с сопки и обходите нас по лесу. Ждите нас у крайнего рукава ущелья.
– Принято, командир! Уходим!
Прямо на голову Седого посыпалась щепа, отколотая с бука пулеметной очередью. Он откатился вправо, уткнувшись в плечо Кефира:
– Так, пацаны, по нам уже пристрелялись! Кидаем «дымы» и уходим! Приготовились…
Разведчики выдернули из карманов разгрузок коричневатые цилиндры гранат «РГД-2» и, дернув вытяжные нитки, сорвали крышки. Вынув терки для воспламенения гранат, все уставились на Седого, ожидая команды.
– Три-четыре! – сказал командир и чиркнул теркой о зажигательную головку. Та зашипела, и, широко размахнувшись, Седой метнул гранату в сторону «духов». Вслед за его гранатой полетели гранаты разведчиков.
– Вперед, вперед! – крикнул Седой, увидев, как пространство ущелья быстро наполняется непроницаемым для глаза белым дымом.
Разведчики побежали по лесу, едва успевая уклоняться от веток, больно хлеставших по разгоряченным лицам.
Им повезло. Ветер дул вдоль ущелья в их сторону, и дым туманом полз за их спинами, давая возможность оторваться от боевиков. Но до выхода из ущелья, где их смогут поддержать огнем Макосей и Ящер, было еще три километра…
Добежав до первого рукава, разведчики, задыхаясь, рухнули на землю. Седой упал на колени, упираясь руками в землю, и его вырвало желчью. Он надсадно, с тяжелым грудным хрипом, дышал…
– Воды? – протянул фляжку Батон.
Седой сделал небольшой глоток и, набрав воды в рот, прополоскал сухое небо.
Духи тем временем подтянулись, потеряв на минах еще несколько человек, и пули вновь застучали по стволам деревьев.
– Вперед, пацаны! – прохрипел Седой и, тяжело поднявшись, побежал. За ним потянулись остальные. Все понимали, что сейчас единственная возможность вырваться – бежать, выжимая из тела все и даже больше, чем оно могло отдать. Это было нечеловеческое усилие – на грани самой смерти, и Седой гнал своих людей, хотя его сердце уже готово было взорваться в груди от этого дикого, невыносимого напряжения. Оно гулко ухало в ушах, заглушая все другие звуки, но каким-то чудом он различил мерный нарастающий рокот. Звук шел с неба, со стороны дороги…
– Стой! – крикнул он, закашлявшись.
Как подкошенные, разведчики рухнули на землю. И только Седой стоял, согнувшись в три погибели, уперев руки в колени, и с наслаждением вслушивался в приближающийся с каждой секундой рокот вертолетных двигателей. А потом, не в силах больше стоять, упал на спину, видя, как прямо над ним в небе проплыли два «крокодила» «Ми-24», грозно накренившие к земле хищные носы.
Ущелье тут же наполнилось грохотом взрывов и мощными очередями вертолетных пушек. «Господи! – подумал Седой. – Неужели «духи» были так близко?»
К ним кто-то бежал, что-то радостно крича, и он видел это сквозь мутную пелену, застилающую глаза, но ему было все равно. Он так устал, что не мог пошевелить даже пальцем.
И вдруг Седой услышал выстрелы. Одиночные выстрелы… Они были очень громкие и больно били по ушам.
«Сука, только не сейчас»! – подумал он, тяжело вставая на ноги.
Обернувшись, увидел, что стрелял Вован. Просто стоял и палил в небо. Одиночными, как учил Седой…
Командир вырвал у него автомат и, удерживая его одной рукой, стал стрелять прямо под ноги Вовану – в нескольких сантиметрах от сбитых носков его ботинок.
– Вован… б…дь не надо… больше… стрелять… ты понял… Вован… не надо… больше… стрелять…
Автомат выплюнул крайнюю гильзу и вхолостую щелкнул бойком. Седой ткнул автомат в руки Вовану и мельком посмотрел в его глаза. Лицо бойца было белым, как мел… Что-то у него там, в башке, заклинило в этот момент. Он смотрел на Седого, не в силах поверить, что такое произошло, и Космос рушился в его глазах…
– Не стреляй больше, Вован, – тихо сказал Седой. – Надоело!
Они сидели в кабинете коменданта района и пили тягучий кизлярский коньяк. Майор Дорошин, слегка захмелев, рассказывал, как он «вырвал» «вертушки», несмотря на нелетную погоду над Ханкалой, как вовремя загнал их на цель… Но Седой понимал другое: прежде чем загнать на цель «вертушки», нужно было сначала эту цель вычислить. И сделал это явно не майор Дорошин. Закинув в рот дольку лимона и болезненно сморщившись, он посмотрел на коменданта: