Костян вышел на связь и доложил Седому об уничтожении двух групп противника.
– Костя, прочешите гребень по ходу движения колонны, – приказал Седой. – Раз они разбились на мелкие группы, их можно последовательно выбить. Только, пожалуйста, аккуратнее. Обязательно проверьте, не выставили ли «духи» тыловое охранение. Не нарвитесь на бродячие группы.
Внизу на дороге «каскадеры» тоже не сидели без дела. По вспышкам выстрелов они вычислили и подавили несколько огневых точек, расстреляв их из «подствольников».
Двоих разведчиков Седой отправил вдоль колонны с заданием собрать выживших бойцов и организовать их оборону, так как разрозненные кучки солдат палили в белый свет, не нанося никакого ущерба противнику, а только обозначая свое местонахождение, тем самым вызывая прицельный ответный огонь.
Ящера Седой отправил за поворот серпантина дороги, за которым осталась другая – большая часть автотранспорта колонны. Тот нашел командира группы сопровождения десантников, доложил ему обстановку и передал просьбу Седого выслать разведдозоры на гребни, чтобы не допустить просачивания боевиков в хвост колонны. Командир десантников до его прихода успел растащить колонну, обеспечив возможность прохода боевых машин в обе стороны дороги, и выставил БМД на позиции для ведения огня по склонам. Его разведчики плотно перекрыли возможные места выхода «духов». Но этого было недостаточно. Нужно было выходить на гребни и там блокировать подходы к колонне. Командир разведчиков – молодой, крепко сбитый лейтенант – оказался понятливым и тут же отдал необходимые распоряжения. Ящер, выполнив приказ, вызвал по рации Седого и запросил дальнейших инструкций.
– Иди с группой десантников по южному гребню, – ответил ему Седой. – Там сосредоточены основные силы «духов». Далеко не удаляйтесь, но если выйдете на огневые точки, давите их. Ваша главная задача – не допустить прорыва боевиков по гребню в вашу сторону. Если они подорвут одну-две машины в хвосте колонны, то вся колонна будет заперта здесь и уничтожена. Да, еще проверьте местность за гребнем на удалении метров сто, не более. Их слишком много, они не могли прийти в таком количестве пешком; где-то рядом должен быть их транспорт. Вот его нужно уничтожить обязательно!
Лейтенант отправил с Ящером человек пятнадцать разведчиков, назначив его старшим над ними. Выставив дозоры, Ящер взял с собой троих десантников и выдвинулся в указанном направлении. Седой оказался прав – под прикрытием полуразвалившихся корпусов коровника стояли три «КамАЗа» и два «уазика». Охраняло их пятеро «духов», напряженно вслушивающихся в звуки боя. Когда раздавался очередной взрыв со стороны дороги, они самозабвенно орали «Аллах акбар», выкидывая вверх правую руку с оттопыренным указательным пальцем. Что и облегчило задачу разведчикам…
Уничтожив охрану, разведчики заминировали подходы к стоянке со стороны дороги, установив полтора десятка «озээмок». А затем подготовили машины к подрыву, пробив бензобаки и заложив тротиловые шашки с детонаторами 2,5-минутного замедления.
Они отошли к лесочку и, выждав установленное время, увидели, как почти одновременно сработали их взрывные устройства. После взрыва в небо полыхнуло огнем, а затем пламя пожара надежно укутало всю технику «чехов»…
Командир отряда боевиков, совершивших нападение на колонну, пришел в Чечню в далеком 1995-м вместе с Хаттабом и десятком других воинов Аллаха. Мало кто из вновь прибывших знал, что Гулям Гафур на самом деле был когда-то Джалалом Гафуровичем Гулямовым, лейтенантом Советской Армии, командиром взвода обеспечения мотострелкового полка, дислоцированного в Пули-Хумри. Что в свое время он приложил руку к организации пожара вещевых складов и продбазы в Пули-Хумри, после чего благополучно перешел на сторону афганцев, где был с почетом принят. А все потому, что был он байского рода, уйгуром по национальности и с детства слушал рассказы старших о несметных табунах чистокровных арабских лошадей, которыми владели предки. О караван-сараях, расположенных в Ургенче, Термезе, Ташкенте, Ашхабаде, Кабуле, хозяином которых был его дед по матери – Абдумуталип Мулла Ахунов, ушедший в тридцать шестом с отрядом басмачей в Афганистан. Молодой лейтенант приглянулся Ахмад Шаху Масуду, который и направил его на учебу в Пакистан. К моменту заброски его в Россию он носил уже погоны майора пакистанской внешней разведки и оперативный псевдоним «Гулям Гафур». Он не лез в верхние эшелоны власти, как Хаттаб, Аль-Валид, Абу-Хавз, Абу-Сайях и другие. Он тихо и незаметно делал свое дело, собирая информацию по России, ее вооруженным силам, но и регулярно передавая ее своим хозяевам. Но в последнее время удача редко улыбалась моджахедам, и многие полевые командиры пали в священной войне с неверными. По просьбе Хаттаба Гулям Гафур принял на себя командование отрядом в 120 моджахедов и провел несколько мелких по масштабам операций.
Нынешнее нападение на колонну «федералов» было спланировано и подготовлено при непосредственном участии Хаттаба и обещало большой военный успех, а значит, и значительное увеличение счета Гуляма в банке Исламабада. Поначалу все шло по плану, но через 15 минут боя Гулям Гафур вдруг осознал, что инициатива переходит к русским, что они наращивают сопротивление, подавляя одну за другой его огневые точки. В довершение ко всему он услышал характерный звук подрыва техники с той стороны, где русских не было, а наоборот, была укрыта техника его отряда. Оглянувшись на звук, он увидел медленно растущий столб яркого пламени и черного дыма там, где стояли машины, и понял, что его отряд остался без средств эвакуации. А рация уже разрывалась от воплей раненых моджахедов о помощи. Многие позывные его боевиков вообще не отвечали на его вызовы, а тех, кто еще отвечал, то есть продолжал вести бой, становилось все меньше и меньше. Гулям был грамотным командиром. Он принял единственно верное решение – передал сигнал к отходу, надеясь вывести бо́льшую часть отряда. К тому же в воздухе с минуты на минуту могли появиться вертолеты противника. Под прикрытием пулеметчиков моджахеды начали отход к площадке эвакуации, то есть к развалинам коровников.
Гулям воевал давно, но, выводя остатки отряда прямо на засаду десантников, думал лишь о том, как вынести раненых. Ведь до базового лагеря нужно было прошагать километров 15, а носилки были в сгоревших машинах. Он не просчитал вариант, что те, кто сжег колонну моджахедов, непременно дождутся их прихода. Причем дождутся на заранее подготовленных позициях.
Когда боевики вышли из подлеска на открытую местность и уже подходили к коровникам, во фланг им ударили пулеметы и автоматы разведчиков-десантников, пробив значительную брешь в их рядах. Уцелевшие боевики в панике бросились к коровникам, надеясь укрыться за их стенами, но попали на минное поле, а в спину им летели, рассыпаясь веером, пули разведчиков. Не многим удалось уйти…
Седой умылся теплой водой из фляжки и присел на колесо, оторванное взрывом от машины с боеприпасами. На дороге БМД десантников медленно освобождали проезжую часть, сталкивая в пропасть останки погибших в бою машин. Бойцы выносили на обочину убитых и раненых, около которых суетились два врача, оказывая первую помощь. На гребне северного склона показался отряд Костяна, который издалека приветственно помахал рукой сидящим на горячей броне БТРа разведчикам.