Норм изумленно всплеснул руками.
– Вы знакомы?
– О, я уверена, мистер Болитар меня не помнит, – сказала Бренда. – Это было так давно.
Майрону понадобилось всего несколько секунд. Он сразу же понял, что если бы видел Бренду раньше, то не забыл бы. Раз он не помнил, значит, их встреча произошла при совсем других обстоятельствах.
– Ты часто болталась около площадки, – сказал он. – С отцом. Тебе было лет пять или шесть.
– А ты учился в последних классах, – добавила она. – Единственный белый, который регулярно приходил на площадку. Ты играл лучше всех в Ливингстонской школе, прославился на всю Америку в колледже, потом тебя взяли в национальную команду…
Она замолчала. Майрон уже привык к такой реакции.
– Мне приятно, что ты помнишь, – заметил он. (Уже пустил в ход свое обаяние.)
– Я выросла, наблюдая за твоей игрой, – продолжала Бренда. – Мой отец следил за твоей карьерой так, будто ты был его сыном. Когда тебя травмировали… – Она снова умолкла и сжала губы.
Майрон улыбнулся, чтобы дать ей понять, что понимает и разделяет ее чувства.
Норм первым нарушил тишину.
– Ну а теперь Майрон – спортивный агент. И чертовски хороший. По мне, так просто лучший. Справедливый, честный, верный до чертиков… – Норм прервал поток дифирамбов. – Неужели я употребил эти слова, рассказывая о спортивном агенте? – Он удрученно покачал головой.
«Сэнди Дункан» с козлиной бородкой снова подскочил к ним. Он говорил с французским акцентом, звучавшим весьма неестественно.
– Месье Цукерман?
– Oui, [4] – ответствовал Норм.
– Мне требуется ваша помощь, si'l vous plait. [5]
– Oui, – повторил Норм.
Майрон едва сдержался, чтобы не потребовать переводчика.
– А вы давайте садитесь, – распорядился Норм. Он похлопал по пустым креслам на случай, если они плохо поняли. – Майрон собирается помочь мне организовать лигу. Будет вроде консультанта. Так что ты с ним поговори, Бренда. О своей карьере, своем будущем, обо всем. Он будет для тебя хорошим агентом. – Он подмигнул Майрону. Слегка.
Когда Норм ушел, Бренда уселась в режиссерское кресло.
– Так это правда? – спросила она.
– Частично, – ответил Майрон.
– Насколько частично?
– Я хочу стать твоим агентом. Но нахожусь здесь не из-за этого.
– Да?
– Норм о тебе беспокоится. Он хочет, чтобы я за тобой присмотрел.
– Присмотрел за мной?
Майрон кивнул.
– Он считает, что тебе грозит опасность.
Она сжала зубы.
– Я же сказала ему, что не хочу, чтобы за мной присматривали.
– Знаю, – ответил Майрон. – Я должен это делать тайком. Ш-ш-ш!
– Тогда зачем ты мне рассказываешь?
– Не умею хранить секреты.
– И?
– И если я буду твоим агентом, думаю, не стоит начинать наши взаимоотношения с вранья.
Бренда откинулась в кресле и скрестила ноги, длиной превышавшие очередь в Макдональдс в обеденное время.
– Что еще сказал тебе Норм?
– Велел пустить в ход мое обаяние.
Она озадаченно моргнула.
– Не волнуйся, я дал клятву использовать его лишь во благо.
– Повезло мне. – Бренда поднесла к лицу тонкий палец и постучала себя несколько раз по подбородку. – Значит, Норм считает, что мне нужна нянька.
Майрон всплеснул руками, пытаясь изобразить Норма.
– И кто здесь сказал хоть что-то про няньку? – Получилось лучше, чем с человеком-слоном, но тем не менее никто не кинулся звонить Ричу Литтлу. [6]
– Ладно, – улыбнулась Бренда, – я согласна.
– Приятно удивлен.
– И зря. Если не ты, так Норм наймет кого-нибудь, кто не будет столь откровенен. Так я хоть в курсе.
– Разумно, – одобрил Майрон.
– Но у меня есть условия.
– Я так и думал.
– Я делаю что хочу и когда хочу. Ты не должен вмешиваться в мою личную жизнь.
– Разумеется.
– Если я скажу, чтобы ты на время исчез, ты спрашиваешь, надолго ли.
– Согласен.
– И никакой тайной слежки за мной, – продолжила она.
– Ладно.
– Ты не станешь лезть в мои дела.
– О'кей.
– Я пропадаю на ночь, ты молчишь.
– Молчу.
– Если я решу принять участие в оргии с пигмеями, ты молчишь.
– А поглядеть можно? – спросил Майрон.
Она улыбнулась.
– Я не хочу вредничать, но в моей жизни одного отца хватит с лихвой, благодарю покорно. Я должна быть уверена, что мы не будем сталкиваться двадцать четыре часа в сутки. Это тебе не кино с Уитни Хьюстон и Кевином Костнером.
– Некоторые говорят, что я смахиваю на Кевина Костнера. – Майрон одарил ее быстрой, циничной, насмешливой ухмылкой а-ля Даремский Бык.
Она внимательно посмотрела на него.
– Возможно, залысинами.
Ого! В дальнем углу фотограф с козлиной бородкой снова начал призывать Теда. К нему присоединились остальные. Казалось, имя Тед отскакивало от стен, как мячик.
– Значит, мы понимаем друг друга? – спросила Бренда.
– Полностью, – согласился Майрон. Он немного подвинулся к ней вместе с креслом. – А теперь расскажи мне, что происходит.
Справа появился Тед – это просто обязан был быть Тед. Всю его одежду составляли только фирменные шорты; складки на животе напоминали рельеф местности в мраморе. Ему, верно, было немногим больше двадцати. Картинно красивый, он щурился на манер тюремного охранника. Направляясь к съемочной площадке, Тед непрерывно приглаживал обеими руками свои черные аж до синевы волосы супермена. Это движение делало его грудь шире, талию уже и демонстрировало выбритые подмышки.
– Чванливый петух, – пробормотала Бренда.
– Ты несправедлива, – возразил Майрон. – Кто знает, может, он стипендиат Фулбрайта. [7]
– Я с ним уже работала. Если бы Бог дал ему второй мозг, он сгинул бы от одиночества. – Она повернулась к Майрону. – Я кое-что не понимаю.