Я только что вышел из такси на забитую народом набережную. Огромные размеры не позволяли «Королеве Елизавете II» войти в маленькую гавань. Она покоилась на якоре в одной-двух милях отсюда – точнее я не мог определить – и выглядела такой огромной, как корабль в ночном кошмаре, застывший над недвижимой бухтой. Только ряды мириадов крошечных окон не давали ей полностью превратиться в корабль великана.
Живописный островок с зелеными холмами и изогнутым берегом тянулся к ней, словно пытался сжать ее и привлечь к себе, но тщетно.
При виде этого зрелища меня охватил спазм возбуждения. Я никогда еще не бывал на борту современного судна. Эта часть будет интересной.
Маленький деревянный катер с отчетливо выписанным на борту названием судна, определенно нагруженный всего лишь частью его многочисленных пассажиров, пробирался к нему на наших глазах.
– Вон Джейк, на носу катера, – сказал Дэвид. – Зайдем в кафе.
Мы медленно прошлись на жарком солнце, чувствуя себя вполне комфортабельно в рубашках с короткими рукавами и холщовых штанах, минуя темнокожих продавцов морских раковин, соломенных кукол, крохотных стальных барабанчиков и прочих сувениров. Остров выглядел таким очаровательным! Поросшие лесами холмы были усеяны точками маленьких домиков, а более солидные городские здания сгрудились на крутом утесе вдалеке, слева от поворота набережной. Вся панорама обладала каким-то итальянским колоритом – множество темных и пятнистых красноватых стен, ржавые крыши из рифленой жести, под палящим солнцем производящие обманчивое впечатление крыш из обожженной черепицы. Приятное местечко для исследований – как-нибудь в другой раз.
Внутри темного кафе с несколькими столиками, выкрашенными в яркие цвета, и стульями с прямыми спинками, было прохладно. Дэвид заказал холодное пиво в бутылках, и через несколько минут, фланируя, вошел Джейк – все в той же белой рубашке для поло и шортах цвета хаки; он внимательно огляделся и выбрал стул, с которого можно наблюдать за открытой дверью. Окружающий мир, казалось, был создан из сверкающей воды. Пиво на вкус отдавало солодом и оказалось вполне неплохим.
– Ну, дело сделано, – тихим голосом сказал Джейк, сохраняя на лице застывшее, отстраненное выражение, словно нас не было рядом, а он погрузился в собственные мысли. Он отпил глоток пива из коричневой бутылки и сунул Дэвиду через стол пару ключей. – На пароходе более тысячи пассажиров. Никто и не заметит, что мистер Эрик Сэмпсон во второй раз не сядет на судно. Каюта совсем крошечная, внутренняя, как вы и просили, справа по коридору, в центре парохода, на пятой палубе.
– Отлично. И вы раздобыли два комплекта ключей. Очень хорошо.
– Сундук открыт, половина содержимого разбросана по кровати. Револьверы ваши спрятаны в двух книгах, в сундуке. Я сам вырезал страницы. Там еще и замки. Вам не составит труда установить на дверь тот, что побольше, но не знаю, как отреагирует персонал, если его заметят. Опять-таки желаю вам удачи. Да, вы слышали новость об ограблении на холме сегодня утром? Похоже, у нас на Гренаде завелся вампир. Может быть, вам стоит подумать о том, чтобы остаться здесь, Дэвид. На первый взгляд дело в вашем вкусе.
– Сегодня утром?
– В три часа ночи. Прямо там, на утесе. Большой дом одной богатой австрийки. Убиты все. Кошмар! Об этом говорит весь остров. Ладно, я пошел.
Дэвид заговорил только тогда, когда Джейк оставил нас:
– Это плохо, Лестат. Сегодня в три часа ночи мы стояли на пляже. Если он хотя бы мельком почувствовал, что мы неподалеку, его может не быть на корабле. Или с закатом солнца он будет готовиться к встрече с нами.
– Сегодня утром он был чересчур занят, Дэвид. К тому же, почувствуй он наше присутствие, наша комната превратилась бы в симпатичный фейерверк. Разве что только он этого не умеет, но здесь уж мы не угадаем. Пойдем же садиться на чертов пароход. Я устал от ожидания. Смотри, дождь начинается.
Мы собрали наш багаж, включая чудовищных размеров кожаный чемодан, привезенный Дэвидом из Нового Орлеана, и поспешили к катеру. Отовсюду собиралась толпа хрупких пожилых смертных – из такси, из-под навесов, из магазинчиков, так как теперь дождь пошел всерьез, и нам понадобилось несколько минут, чтобы забраться в неустойчивый деревянный катер и занять место на мокрой пластиковой скамье.
Как только мы повернули к «Королеве Елизавете II», у меня голова закружилась от возбуждения – забавно плыть по теплому морю на таком маленьком судне. Мы набирали скорость, и я наслаждался ритмом движения.
Дэвид был довольно напряжен. Он открыл паспорт, перечитал в двадцать седьмой раз информацию и убрал его. Мы изучили свои псевдонимы сегодня утром, после завтрака, но надеялись, что нам не придется использовать различные детали.
Хотите верьте, хотите – нет, но доктор Стокер вышел на пенсию и отдыхал на Карибах, однако его очень волновал его близкий друг Джейсон Гамильтон, путешествующий в каюте-люкс Королевы Виктории. Ему не терпелось увидеть мистера Гамильтона, что он и расскажет стюардам, обслуживающим каюты на сигнальной палубе, хотя и предупредит их, что мистер Гамильтон не должен узнать о его беспокойстве.
Я же – просто друг, которого он встретил в гостях и с которым завязал знакомство по причине нашего совместного отплытия на «Королеве Елизавете II». Другой связи между нами не было, так как после обмена в этом теле окажется Джеймс, и если его не удастся контролировать, Дэвиду придется каким-то образом его очернить.
Это еще не все, были и другие детали, на случай если нас допросят по поводу какой-нибудь ссоры. Но в общем-то мы не думали, что наш план в принципе может привести к подобному исходу.
Наконец катер подошел к пароходу и пришвартовался у широкого прохода в самой середине огромного корпуса. С этого угла судно выглядело до нелепости громадным! У меня даже дух захватило.
Я едва заметил, как мы передали билеты ожидающему персоналу. Багаж нам принесут. Получив весьма туманные указания, как добраться до сигнальной палубы, мы побрели по бесконечному коридору с очень низким потолком и многочисленными дверями по обе стороны от нас. Через несколько минут мы осознали, что совершенно заблудились.
Мы все шли и шли, пока внезапно не достигли большого открытого помещения с осевшим полом и, представьте себе, огромным белым роялем на трех ножках, словно готовым к концерту, – и это в самом чреве парохода, без единого окна!
– Это центральное фойе, – сказал Дэвид, указывая на большой разноцветный план судна, висевший в рамке на стене. – Теперь я знаю, где мы находимся. Иди за мной.
– Полный абсурд, – заметил я, уставившись на яркий цветной ковер и на вездесущий пластик и хром. – Уродство, сплошная синтетика.