– Это многие делают, – особенно доверительным тоном произнес он. – Ваш друг Дэвид Тальбот мог бы рассказать вам об этом. Но не захотел. Он лгун, как все эти колдуны из Таламаски. Они религиозны. Они считают, что могут управлять людьми, и используют свои знания для обретения этой власти.
– Откуда вам о них известно?
– Я был членом их ордена, – сказал он и снова улыбнулся, в глазах промелькнули игривые искорки. – Меня выгнали. Обвинили в использовании своих способностей для получения личной выгоды. А зачем же еще, месье де Лионкур? Ради чего использовать свои способности, если не ради выгоды?
Значит, Луи был прав. Я молчал. Я попытался прочесть его мысли – бесполезно. Вместо этого я с новой силой почувствовал его физическое присутствие, исходящее от него тепло, горячий поток его крови. «Сочное» – вот самое подходящее определение для его тела, какой бы при этом ни была душа. Мне не понравилось это чувство, потому что оно порождало во мне желание убить Джеймса.
– В Таламаске я все про вас выяснил, – сказал он все тем же доверительным тоном. – Конечно, я знаком с вашими произведениями. Я постоянно читаю такую литературу. Поэтому я и воспользовался рассказами как средством общения. Но именно в архивах Таламаски я узнал, что сюжеты ваших романов отнюдь не вымышлены.
Я сгорал от безмолвной ярости – ведь Луи все угадал правильно!
– Хорошо, – ответил я. – Я понял все, что касается разделенного мозга и разделенной души, но что будет, если вы не захотите отдать мне мое тело после обмена, а у меня не хватит сил отобрать его? Что удержит вас от соблазна скрыться с ним навсегда?
Он помолчал, а потом размеренно произнес:
– Очень большая взятка.
– Вот как?
– Десять миллионов долларов на банковском счету, ожидающие меня после того, как я снова вступлю во владение этим телом. – Он снова сунул руку в карман плаща и достал маленькую пластиковую карточку с крошечной фотографией его нового лица, отчетливым отпечатком пальца, именем – «Раглан Джеймс» – и вашингтонским адресом.
– Конечно, вы можете это устроить. Сумма, которая может быть передана только человеку с этим лицом и отпечатком пальца? Вы же не думаете, что я пожертвую таким состоянием? К тому же я не нуждаюсь в вечном обладании вашим телом. Равно как и вы – не так ли? Слишком уж вы красноречиво описывали свою агонию, душевные муки, продолжительное и трудное «сошествие в ад» и так далее. Нет. Мне ваше тело нужно совсем ненадолго. На свете великое множество тел, которые только и ждут, когда я в них вселюсь, – впереди меня ждет еще много интересного.
Я разглядывал карточку.
– Десять миллионов. Сумма немалая.
– Сами знаете, для вас это пустяки. Вы же разместили миллиарды в международных банках под разными красивыми псевдонимами. Существо с вашей невообразимой силой может приобрести все богатства мира. Мы-то с вами знаем, что только дешевые вампиры из второсортных фильмов скитаются по вечности, не имея ни гроша в кармане.
Он изящно промокнул губы льняным носовым платком и отпил глоточек кофе.
– Я был весьма заинтригован вашим повествованием о вампире Армане в книге «Царица Проклятых» – о том, как он использовал свои бесценные силы для накопления богатств и выстроил свое великое предприятие на острове Ночи. Прелестное название. У меня просто дух захватило. – Он улыбнулся и продолжал тем же любезным елейным голосом: – Мне не составило труда документально подтвердить и проанализировать все вами написанное, хотя, как нам обоим известно, ваш таинственный товарищ давным-давно покинул остров Ночи и исчез со всех компьютерных сайтов. Во всяком случае, таковы мои сведения.
Я молчал.
– К тому же, – продолжал он, – учитывая суть моего предложения, десять миллионов – это весьма дешево. Кто еще предлагал вам что-либо подобное? На свете нет никого – по крайней мере, в настоящий момент, – готового пойти на это.
– А предположим, что я не захочу поменяться с вами в конце недели? – спросил я. – Предположим, я захочу навсегда остаться человеком?
– Меня это вполне устроит, – вежливо ответил он. – Я могу освободиться от вашего тела в любой момент. Найдется немало желающих забрать его у меня. Он одарил меня почтительной и восхищенной улыбкой.
– Что вы собираетесь делать с моим телом?
– Получать удовольствие. Наслаждаться силой и могуществом! Я уже познал все, что может предложить человеческое тело, – молодость, красоту, жизненную энергию. Я даже побывал в теле женщины. Кстати, не рекомендую. Теперь я жажду познать то, что можете предложить мне вы. – Он прищурился и склонил голову набок. – Если бы мне посчастливилось встретить ангелов во плоти, я бы сделал предложение кому-нибудь из них.
– В Таламаске нет записей об ангелах?
Он заколебался, потом коротко, сдержанно усмехнулся.
– Ангелы – это чистый дух, месье де Лионкур. А мы говорим о телах. Я пристрастился к плотским удовольствиям. Вампиры – плотские монстры, не правда ли? Они живут кровью. И снова при слове «кровь» его глаза засветились.
– Что за игру вы ведете? – спросил я. – На самом деле? Дело не в деньгах. Зачем вам деньги? Что они вам дадут? Новые ощущения?
– Да, скорее всего. Новые ощущения. Я, очевидно, сенсуалист, не могу подобрать слова получше, но если вы хотите знать правду – а я не вижу, почему бы вам не узнать правду, – я во всех отношениях вор. Я испытываю наслаждение, только если поторгуюсь, обведу кого-то вокруг пальца или украду. Я делаю из ничего нечто и, таким образом, уподобляюсь Богу!
Он замолчал, словно его потрясли собственные слова и от них захватило дух. Взгляд его стал бегающим, и в конце концов он опустил глаза к полупустой чашке кофе, и на губах его заиграла едва заметная улыбка.
– Вы следите за моей мыслью? – вновь заговорил он. – Я украл вот эту одежду. Вся моя собственность в Джорджтауне – краденая: мебель, картины, все до последнего предметы искусства. Даже дом, и тот краденый, то есть его передали мне в собственность, находясь во власти ложных впечатлений и ложных надежд. Кажется, это называется надувательством? Все равно. – Он снова гордо улыбнулся, с таким глубоким чувством, что я был просто потрясен. – Все мои деньги – краденые. Как и машина в Джорджтауне. И авиабилеты, которые позволяли мне гоняться за вами по всему миру.
Я не отвечал. Заинтригованный его необычностью, я в то же время испытывал к нему отвращение, невзирая на любезные манеры и кажущуюся честность. Это была игра, но игра, близкая к совершенству. А колдовское лицо – с каждым откровением оно становилось более подвижным и выразительным. Я встряхнулся. Нужно было еще многое выяснить.