— Ладно, голубушка, быстро не обещаю, но попробую узнать.

Однако Анна Аркадьевна перезвонила уже через час.

— Надюша, оказалось, что адвокатом по этому делу был Вадик Шиманский, ты ведь его помнишь.

Надежда действительно помнила его, но не как Вадика, а как Вадима Вадимовича. Он часто бывал в квартире Анны Аркадьевны, когда они с Надеждой еще были соседями.

Там они встречались, а в последнее время Шиманский несколько раз приглашал к себе мужа Надежды Сан Саныча ремонтировать компьютер и разбираться в программах. Поэтому можно сказать, что были они своими людьми.

Вадим Вадимович Шиманский удивился вопросу, но сразу вспомнил процесс пятилетней давности'.

— Как же, как же, помню. Только никакой он не Тарасюк или Поросюк, а Шпикач.

Эдуард Шпикач. Премерзкий, надо сказать, тип. По специальности он фотограф, снимал людей на улице, заодно, как я понял, подрабатывал порноснимками и "мелким шантажом. Был задержан на месте преступления, но вину свою категорически отрицал… Мне удалось добиться небольшого срока — бытовое убийство на почве ревности в состоянии аффекта… Потерпевшая тоже была незабудка не первой свежести: и попивала, и клиентов на дому обслуживала… В общем, они друг друга стоили… Кстати, среди прочих фотографий в рабочем архиве Шпикача немало было снимков покойной.., в разных интересных видах… А почему вас так заинтересовало старое дело?

— Да я случайно… А у вас есть его домашний адрес, ну, где он тогда, до преступления, жил?

— Минутку, я включу компьютер.

В трубке послышался щелчок тумблера, мерное гудение, короткая дробь пальцев, пробежавших по клавиатуре, и Вадим Вадимович назвал адрес:

— Улица Марата, дом восемь, квартира тоже восемь.

— Батюшки! — ахнула Надежда. — Вадим Вадимович, миленький, еще два вопроса: когда убийство Лучковой произошло и нельзя ли выяснить, вышел ли этот Шпикач из заключения?

— Попробую ради знакомства нашего давнего, а дата убийства — пожалуйста.

Убийство Людмилы Лучковой произошло неделю спустя после предположительного самоубийства актрисы Театра на Фонтанке Ларисы Гусаровой.

* * *

Надежда Николаевна назначила мне встречу на явочной квартире своей тетки Тамары Васильевны. Лешка с Тамарой уединились в комнате у телевизора, а мы заперлись на кухне. Эта неугомонная женщина провела за короткое время целое частное расследование.

— Как я понимаю, — начала она, — мелкий шантажист Шпикач случайно стал свидетелем преступления, совершенного в доме напротив квартиры его подруги, и даже сумел сфотографировать сам момент убийства. Зачем кому-то понадобилось убивать неизвестную женщину и выдавать ее за актрису Гусарову, — этот вопрос мы пока отложим.

Может быть, этот кто-то — сама Гусарова, а может, и нет. Во всяком случае, в руках у Шпикача оказалась крайне опасная и важная фотография.

— А как фотография оказалась в альбоме бабы Вари?

— Тебе такой адрес — улица Марата, дом восемь, квартира восемь — ни о чем не говорит?

— Так это же адрес свекрови. Дом тот же, только у нее квартира пять, а это восемь, то есть в той же парадной на четвертом этаже.

— Это домашний адрес Шпикача, он там жил до ареста. Может, ты его даже видела.

Кстати, когда вы переезжали?

— Пять лет назад, в апреле, а точно не помню.

— Вот в это время он положил в альбом фотографию, очевидно, от кого-то скрываясь. Зачем он убил свою любовницу, этого я не знаю, может, они из-за этой карточки и поссорились, потому что в убийство из ревности не очень-то верится. Шпикача ловят на месте преступления и сажают на пять лет. Тут все сходится: проходит пять лет, он выходит на свободу и отправляется на поиски своей фотографии: по-видимому, она все еще представляет интерес, как инструмент шантажа. Он ищет в твоей квартире альбом. Поэтому перстень оставляет без внимания. Но тут происходит действительно случайное совпадение: пока он хозяйничает в твоей квартире, туда же вламывается рыжий незнакомец, на этот раз за перстнем.

Но рыжему не повезло: Шпикач убил его и убежал, не найдя альбома, которого в тот раз — тоже случайно — в квартире не было, он был у моей тетки. Вот так, мне кажется, развивались события.

— Но тот, кто приходил ко мне и назвался Андреем, — это ведь не, он?

— Разумеется, это не Шпикач, адвокат мне его описал, да и по возрасту Шпикач гораздо старше. Но это может быть его сообщник, поэтому он так спокойно и пришел в квартиру. Про него я тоже выясню.

До меня наконец дошла вся серьезность ситуации, и я жутко испугалась за Лешку.

Два дня прошли в сонном забытьи. На улице шел дождь, и я всего один раз вышла ненадолго за хлебом. Остальное время мы с Лешкой пили чай, слушали музыку и играли в перстень. На третий день с утра к нам заглянула Тамара Васильевна.

— Вы живы ли? А то я не слышу даже, как вы ходите. Ты, Маша, бледная. Болит что-нибудь?

— Все болит, — вздохнула я, — прямо как у старухи.

Я тут же устыдилась: ведь Тамаре Васильевне за семьдесят, но она не обиделась.

— Отдохнуть бы тебе надо, — сочувственно произнесла она, — в санаторий хорошо бы. Если солнце на тебя плохо действует, то в среднюю полосу, в Старую Руссу, например.

— Откуда деньги на путевку? — Я пожала плечами. — На еду-то не зарабатываю.

— Вот поэтому я и пришла, — оживилась Тамара. — Ты не подумай, что я вмешиваюсь, но ведь тебе нужна работа? Так вот, звонила мне тут одна женщина, старая приятельница. Давно мы с ней не виделись, а тут вдруг созвонились. И к слову так она и говорит, что в один дом нужна домработница.

Видя, что я сделала протестующий жест, Тамара зачастила:

— Я, конечно, понимаю, в каком ты состоянии, но там не надо ничего особенного делать Живет там одинокий человек, инвалид. У него есть какая-то дальняя родственница, она приходит проведать и покормить его, а тебе только надо будет раз в три дня прибрать немного да постирать.

— А инвалид какой — лежачий? — с опаской спросила я.

— Да нет, он вообще-то ходит, — Тамара замялась, — но несколько лет назад он попал в аварию, и теперь у него что-то с головой.

— Псих, что ли? Этого только не хватало!

— Да не то чтобы псих, но не буйный, — ответила Тамара Васильевна, не замечая, что логика в ее рассуждении хромает. — В общем, мое дело предложить, если надумаешь, скажи мне, я твой телефон дам этой родственнице инвалида, она сама позвонит. Но учти: платить там будут неплохо, а ты всего раз в три дня пойдешь туда на несколько часов, а Лешенька пока у меня побудет.