Я прошла за хозяйкой дома в калитку. Дейзи возвращалась сюда сотни раз, но что она искала? Объяснение, подсказку, ответы на вопросы, которые ее мучили?
Внутреннее убранство дома было очень простым. Жилая комната с нишей для обеденного стола, кухня, в которой едва хватило бы места для стола и стульев, хотя их давно уже там не было. Кухонная утварь отсутствовала, из стены торчали провода. Участки сравнительно чистого линолеума указывали места, где когда-то стояли плита и холодильник. Раковина пока была на месте, так же как и рабочая поверхность с металлическими краями. В шкафах с распахнутыми дверцами зияли пустые полки, покрытые бумагой с завернувшимися вверх уголками. Я машинально подошла к одному из шкафов и закрыла дверцу.
— Извините, меня раздражают такие вещи.
— Меня тоже, — сказала Дейзи. — Но стоит выйти из комнаты и вернуться, и дверца снова будет открыта. Можно подумать, что здесь водятся духи.
— Вы не хотите починить их?
— Может быть, когда-нибудь и починю, хотя не могу представить себе, что буду здесь снова жить. Мне нравится дом, где я живу сейчас.
— А где же была ваша спальня?
— Вот здесь.
Комната была размером примерно девять на двенадцать футов, выкрашенная в грязно-розовый цвет, который, очевидно, считался подходящим для девочки.
— Моя кровать стояла в этом углу. А здесь были шкаф и туалетный столик. Напротив — ящик с игрушками, маленький столик и два стульчика. — Она прислонилась к стене и оглядела комнату. — Мне очень повезло, что у меня была собственная комната. Большинство людей, которых мы знали, были такими же небогатыми, как и мы, и не могли себе этого позволить.
Она прошла из своей комнаты во вторую спальню и остановилась в дверях. Эта комната была выдержана в бледно-лиловых тонах, и по периметру потолка шел бордюр из обоев с маргаритками. Я спустилась на три ступеньки и заглянула в ванную комнату, где раковина и ванна пока еще оставались на месте. Унитаз был убран, а стояк заткнут тряпкой, которая отвратительно воняла. Еще ни один дом не производил на меня такого гнетущего впечатления.
Дейзи ходила за мной, возможно, видя дом моими глазами.
— Знаете, моя мать изо всех сил старалась сделать дом уютным. Повесила в гостиной кружевные занавески, постелила на пол коврики, на мебель салфетки, и тому подобное. Во время одной из последних ссор, которую я помню, отец рассвирепел и разорвал мамину драгоценную занавеску. Вряд ли он мог бы совершить что-нибудь ужаснее. Они постоянно доводили друг друга до белого каления. Мама тут же сдернула с окон остальные занавески, порвала их в клочья и выбросила в мусорное ведро. Я слышала, как она кричала, что ее жизнь кончена. Что он разрушил все прекрасное, что она старалась сделать, и она ненавидит его за это. Бла, бла, бла… Это произошло за пару дней до ее исчезновения.
— Вас это пугало? Ссоры?
— Иногда. Но я думала, что так и должны вести себя родители. Тем не менее в результате я страдаю хронической бессонницей. Интересный случай для психиатров. Насколько я помню, я спала хорошо только в раннем детстве — и то когда родителей не было дома. Очевидно, только тогда я чувствовала себя в безопасности, потому что со мной сидела Лайза и я знала, что могу на нее положиться.
— Вы еще что-нибудь помните из этих последних дней?
— Ванну с пузырьками. Такие мелочи запоминаются. Я сидела в ванне, а мама собиралась уходить. Она просунула голову в дверь… с этой тявкающей собачонкой на руках… и послала мне воздушный поцелуй. Если бы я знала, что он последний, то заставила бы ее вернуться и поцеловать меня по-настоящему.
Дейзи возвращалась в Санта-Марию другим путем, сделав большой крюк. Согласно карте мы должны были проехать Бьюти и Поу. Но я не увидела ни того ни другого. Заглянув украдкой в карту, я спросила:
— Где Поу? По карте он должен быть здесь, возле маленького городка под названием Бьюти.
— Мне кажется, что это названия компаний. Насчет Поу я ничего не знаю, но есть компании «Битти Поу» и «Природный газ». Если бы в этих местах когда-нибудь были города, то на карте были бы названия и эта область не выглядела бы такой безлюдной.
Окружающая местность была равниной. Насколько хватало взгляда, расстилались поля салата, сахарной свеклы и бобовых. В воздухе пахло сельдереем. Вдоль дороги, как часовые, стояли какие-то ярко-синие цветы. У обочины были припаркованы легковые машины и грузовики с нагроможденными на них деревянными ящиками. Сезонные рабочие склонялись над грядами, убирая урожай каких-то овощей. Каких именно, мы не рассмотрели, поскольку проносились мимо со скоростью шестьдесят миль в час. Дорога делала широкий поворот к северу. Земля была утыкана нефтяными вышками. Мы проехали завод по очистке отходов, источавший запах, как от горящих покрышек. На железнодорожных путях дремали составы, растянувшиеся примерно на четверть мили.
Поверх головы Дейзи я смотрела в окно с водительской стороны. У дороги между соснами торчал большой старый каменный дом, в архитектуре которого сочетались элементы стиля английского Тюдора и швейцарского шале. Он выглядел инородным телом посреди возделанных и отдыхающих полей. Второй этаж был наполовину из бревен с тремя фронтонами, акцентировавшими линию крыши.
— Что это за дом?
Дейзи замедлила ход и сказала:
— Мы из-за него и приехали сюда. Тэннье и ее брат Стив унаследовали его и триста акров земли, часть которой сдают в аренду.
Две массивные каменные дымовые трубы венчал и дом с двух сторон. Узкие окна на третьем этаже предполагали наличие комнат для прислуги. В одном конце двора возвышался огромный дуб, которому было, возможно, лет девяносто и который теперь укрывал тенью переднюю часть дома. Через дорогу простирался пустырь.
Территория вокруг дома заросла сорняками. Кусты, бывшие когда-то декоративными, высотой около восьми футов, закрывали окна первого этажа. Там, где раньше был элегантный въезд с самшитом по обеим сторонам широкой, выложенной кирпичом дорожки, теперь невозможно было пройти. Кто-то скосил траву и с помощью бульдозера расчистил дорогу. Кустарник, чтобы пробраться к дому, вероятно, придется срезать вручную. Малоприятная перспектива, подумала я.
— Посмотрите назад, — сказала Дейзи, когда мы отъезжали от дома.
Я слегка обернулась и посмотрела на дом с другой стороны. На его задней стороне отсутствовало большинство окон третьего этажа, а рамы и балки почернели от пожара, уничтожившего половину крыши. От этого зрелища защемило сердце и на глаза навернулись слезы.
— Как это случилось?
— Бродяги. Теперь между Тэннье и ее братом идут яростные дебаты по поводу того, что делать с домом.
— Почему его построили так близко от дороги?
— На самом деле его так не строили. Дом раньше стоял в стороне от дороги, но затем возле него проложили новую трассу. Теперь Тэннье не знает, как ей поступить: то ли реставрировать дом, то ли снести его и построить новый в другом месте. Ее брат считает, что лучше его продать, пока есть спрос. Так что ей придется выкупить его долю, если она решится его сохранить. Она наняла двух рабочих, чтобы привести дом в порядок.