Я медлила, пытаясь отсрочить неизбежное. Я так хотела, чтобы найденный заказ изменил весь ход событий. Я так хотела, чтобы фотоснимки оказались связанными с расследованием каким-нибудь странным и зловещим образом. Я так хотела поверить в то, что Морли Шайн на самом деле классный детектив, такой, каким я его всегда себе представляла. Ну, давай же, вперед, – сказала я себе. Была не была. Вполне возможно, это будут снимки его последнего отдыха на побережье.
В фотоателье пахло химикатами. Посетителей не было, и фотографии мне принесли быстро, почти мгновенно. Я заплатила семь долларов шестьдесят пять центов и получила заверения, что мне вернут деньги за те фотографии, качество которых меня не устроит. Я не открывала конверт до тех пор, пока не села в машину. В машине я положила конверт на рулевое колесо и подождала еще немного. Потом разорвала край и вынула снимки.
Я вскрикнула... это были даже не слова, а какой-то звук, полный удивления.
В конверте было двенадцать фотографий, у каждой внизу была пометка, что сняты они в прошлую пятницу. Передо мной были снимки шести белых пикапов, каждый был снят с двух сторон. У одного пикапа имелась на боку синяя надпись с переплетенными олимпийскими кольцами. Фирма называлась "Олимпик пейнтинг", чуть ниже шла фамилия Криса Уайта с его телефонным номером. Значит, Морли шел по тому же следу, что и я, но что это могло означать?
Я снова просмотрела фотографии. Точно такие же собиралась сделать и я. Судя по ним, Морли объехал несколько стоянок для подержанных машин и снял белые пикапы шести-семилетней давности. Кроме машины Криса Уайта, здесь был пикап, принадлежащий, судя по надписи, частному садовнику, и еще один, обслуживающий фирму по поставке продуктов на дом. Хорошая работа. Морли включил разные пикапы не случайно, это сделает более весомой процедуру опознания ведь свидетель-то один.
Не торопясь я начала анализировать создавшуюся ситуацию. Если Морли и говорил с Региной Тэрнер из мотеля "Джипси", то она об этом разговоре и словом не обмолвилась. Странно. Наверняка она сказала бы мне о нем, все-таки не так часто к ней обращаются по поводу дорожного происшествия шестилетней давности. Но от кого тогда, если не от нее, Морли мог узнать о цвете пикапа и о надписи у него на боку? Дэвид Барни мог рассказать только о пикапе, который едва не сшиб ЕГО. Возможно, после этой информации Морли, как и я, начал рыться в старых газетах. Возможно, он прочитал копию полицейского протокола о наезде на старика и решил сделать фотографии, чтобы затем пойти с ними к единственной свидетельнице. Описание пикапа, фамилию Регины и данные о месте происшествия непременно оформлял тот офицер, который первым прибыл на злополучный перекресток. Но такого протокола в бумагах Морли я не обнаружила. Не было там и фотокопий газет, указывающих на то, что он интересовался событиями, относящимися к ночи убийства Изабеллы. Когда я что-то расследую, то делаю массу рабочих записей. Если со мной что-то случится, следующему детективу будет ясно, что именно уже сделано и что я намечала сделать. Очевидно, Морли работал не так, как я...
Или все-таки так?
Я всегда считала Морли приятным человеком и опытным сыщиком. Тот человек, который учил меня мастерству детектива, особое внимание уделял мелочам. Он и Морли были партнерами. Из этого я делала вывод, что они одинаково подходили к делу. Наверное, именно из-за этого я была так разочарована, увидев беспорядок, царящий в бумагах Морли. Я даже засомневалась в его профессионализме. А если он не был таким неорганизованным, как мне показалось?
Я вдруг вспомнила одну вещь.
У нас по школе ходила из рук в руки игрушка-сюрприз. Это был забавный предсказатель будущего, хрустальный шар, наполненный темной жидкостью. С одной стороны в нем было прозрачное окошко, и в этом окошке виднелся многогранник, свободно плававший в жидкости. На каждой его стороне были надписи. Ты задавал вопрос и начинал вертеть шар в руке. Заглядывая в окошко, ты видел одну из сторон многогранника с надписью. Это и был ответ на твой вопрос.
Я чувствовала, как из глубины души выплывает и поворачивается одной из своих граней догадка. Я не могла пока разобрать смысла обращенного ко мне послания, но чувствовала: здесь что-то не так. Вспомнились слова Дэвида Барни, он не считал смерть Морли случайной. Может быть, есть какая-то связь между моей находкой и его скоропостижной кончиной? Я не могла сейчас бросить все и заняться этим вопросом, но в нем таилась какая-то тревожная энергия. Я решила оставить это на потом, хотя чувствовала, что однажды возникшая мысль уже не оставит меня в покое.
Все-таки Морли сумел помочь, сделав за меня часть работы, и я была ему за это благодарна. Мы шли с ним в одном направлении, и от этого на душе стало спокойнее. Теперь я могла ехать прямо в мотель и показать фотографии Регине.
* * *
– Быстро вы, однако, обернулись, – сказала Регина, увидев меня.
– Мне повезло, – объяснила я. – Случайно наткнулась на фотографии. Как раз то, что нужно.
– Я с удовольствием взгляну на них.
– Но вначале один вопрос. Вы когда-либо слышали о частном детективе, которого зовут Морли Шайн?
– Не-е-е-т, не слышала, – нахмурила она лоб. – Ничего подобного не припоминаю. Точно, нет. У меня хорошая память на имена и фамилии, но такую встречаю впервые. Если бы я говорила с ним, особенно на эту тему, я бы наверняка вспомнила. А почему вы спрашиваете?
– Он работал над этим делом и умер два дня назад, в воскресенье. Меня попросили продолжить расследование. Похоже, он видел какую-то связь между двумя событиями.
– Был еще какой-то случай? Ах да, вы упоминали о нем в прошлый раз, там едва не сшибли человека.
– Да, белый пикап задел одного парня на повороте 101-го шоссе. Это произошло примерно в час сорок пять минут. Парень заявил, что он узнал водителя, но он ничего не знает о том случае, когда сбили старика. – Я вытащила из сумочки конверт. – Морли Шайн незадолго до смерти отдал пленку с этими снимками в фотолабораторию. Он, вероятно, собирался встретиться с вами, чтобы предъявить вам фотографии на опознание. – Я положила снимки на стойку.
Регина поправила очки и взяла фотографии. Она задумчиво изучала их, тщательно рассматривая каждую. Просмотренные складывала на стойку, так что получилась кавалькада белых пикапов. Я не заметила ни особенного выражения на ее лице, не услышала возгласа, когда она взяла в руки снимок с пикапом отца Типпи. Теперь она внимательно разглядывала все шесть пикапов и в какой-то момент решительно указала пальцем на машину с олимпийскими кольцами на боку.
– Вот эта, – сказала она.
– Вы уверены?
– Да. – Она взяла фотоснимок и еще раз вгляделась в него. – Никогда бы не подумала, что снова увижу этот пикап. – Она бросила на меня короткий взгляд. – Может быть, теперь, после стольких лет, кто-то ответит за преступление. Это будет справедливо, не правда ли?
Я на секунду представила детское лицо Типпи.