Капитан Юферев с молчаливой настороженностью смотрел на Брыкина. Тот был сосредоточен, вошел с большим целлофановым мешком, помялся у двери - ничего, дескать, если я с мешком да в кабинет? Капитан в ответ лишь кивнул. Брыкин поставил мешок в угол и, присев к столу, вопросительно посмотрел на Юферева.
- Ну и что? - спросил тот.
- А ничего.
- Совсем ничего?
- Совсем, Саша. Больше двадцати ящиков мусора перелопатили за пять часов. Столько наслушались от жильцов, столько всего насмотрелись в самих ящиках, столько тайных сторон жизни наших граждан открылось…
- Остановись, - хмуро сказал Юферев. - Нашли?
- Нет, Саша, не нашли.
- И штыря тоже нет?
- Нет. Но крови видели… Я за всю жизнь столько не видел. Бинты, тряпки, трусы, рубашки… Все в кровище! Такая криминальная вонь идет из этих ящиков… Дышать нечем.
- Значит, нож он не выбросил, - растерянно проговорил Юферев. - Решил себе оставить.
- Оно и понятно! - оживился Брыкин. - Инструмент, видимо, хороший, надежный, испытанный инструмент… Зачем же выбрасывать? В жизни все пригодится.
- Значит, не выбросил, - повторил Юферев.
- Или не нашли, - утешил капитана Брыкин. - Ведь весь мусор города осмотреть невозможно. Отошли они, к примеру, метров на триста, на километр отъехали на машине и бросили с моста в речку… В канализационный люк, в водосточную решетку… Потомки найдут, подивятся мастерству оружейников в конце двадцатого века, а?
- Да-да, конечно, - рассеянно отвечал Юферев. - Найдут, подивятся. Ну ладно. - Он с силой потер ладонями лицо, покрытое длинными глубокими морщинами. - Ладно… Оботремся, переморгаем.
- Мне не столько обтираться надо после этих мусорных ящиков, сколько отмываться! - рассмеялся Брыкин, и его круглые щечки сделались еще румянее.
- Что там у тебя в мешке-то? - спросил Юферев. - Похвастайся.
- Опять же мусор, - весело ответил Брыкин. - Как ты и велел - собрали все, что можно было ухватить пальцами человеческой руки. На всех этажах. Во всех закоулках. Под всеми батареями! Домоуправление должно нам хорошую премию отвалить за проделанную работу.
- Отвалят, - вздохнул Юферев. - Догонят и еще раз отвалят. - Он вышел из-за стола, постоял над мешком, не зная, с какой стороны к нему подступиться. Потом не торопясь, без всякого интереса заглянул внутрь, беспомощно посмотрел на оперативника.
- Мусор, - сказал тот, разведя руки в стороны. Дескать, чем богаты, тем и рады.
- Вижу, что не золото, - вздохнул Юферев и, перевернув мешок вверх дном, высыпал все его содержимое на пол посреди кабинета. Покатились к стенам пивные пробки, завоняло старыми окурками, разноцветно и шуршаще осыпались бумажки, какие-то комки, смятые пачки сигарет, сверкнули разноцветной пластмассой пустые зажигалки, бесшумно улеглись на пол бритвенные лезвия, несколько шприцов, брошенных наркоманами, сверкнули осколки разбитой бутылки… - Поработали, - пробормотал озадаченно Юферев. - Вижу, что время зря не теряли.
- Говорю же, мы оставили после себя самый чистый подъезд в городе!
Юферев продолжал стоять над кучей мусора, соображая, что с ней делать: тут же выбросить или попытаться разобрать все это бесконечное множество отходов современной жизни.
- Подумать только, - пробормотал он подавленно. - В таком месиве мусора может таиться истина!
- Саша! - потрясенно произнес Брыкин. - Как глубоко и проникновенно ты мыслишь!
- Как могу, так и мыслю. - Юферев присел на корточки. - Располагайся рядом, - сказал он Брыкину. - И начнем.
- Чего начнем-то?
- Перебирать. Бумажку за бумажкой, окурок за окурком.
- Если по мне, Саша, то наши возможные открытия обретут смысл, если мы точно будем знать, где лежал тот или иной окурок, пробка, бумажка, шприц.
- Преступники могли обронить нечто стоящее на любом этаже.
- Тоже верно, - уныло согласился Брыкин, присаживаясь рядом. - Чего ищем-то?
- Понятия не имею, - ответил Юферев. - Вдруг что-то засветится, какая-нибудь вещица пискнет тонким голосом прямо в твоих пальцах, может, пробка подмигнет пьяным глазом… Возле моего стола стоит корзина для бумаг… Тащи ее сюда. Будем постепенно ее наполнять, выносить во двор, снова наполнять и снова выносить… Возражения есть?
- Есть, но они несущественны. - Брыкин принес проволочную корзину, сам присел рядом и взял из кучи первую попавшуюся папиросную пачку.
Заглянул внутрь, понюхал, прикрыв глаза, пожал плечами и бросил пачку в корзину.
Вскоре в нее без задержки перекочевали остальные пачки из-под сигарет, пивные пробки, обертки от жвачек, шоколадных батончиков, винтовые пробки из-под разнообразных, но неизменно поддельных водок, в полной мере отражавших образ жизни, быт и устремления жильцов дома в конце второго тысячелетия.
Юферев и Брыкин сосредоточенно разворачивали каждую бумажку, заглядывали в каждую смятую пачку из-под сигарет, осматривали пробки, спичечные коробки, использованные зажигалки и все это молча бросали в корзину. Когда она наполнилась, Брыкин, не говоря ни слова, поднялся, взял ее и вынес во двор. Вытряхнув все в мусорный ящик, вернулся обратно. Юферев внимательно рассматривал голубоватую бумажку размером в половину писчего листа.
- Счастливая находка? - спросил Брыкин.
- Не знаю, насколько счастливая, но сдается мне, что это все-таки находка. - Юферев взглянул на присевшего рядом Брыкина и протянул ему листок.
- Что это?
- Телеграфный бланк. Почему-то смят в комок, почему-то пахнет духами, почему-то со следами губной помады.
Брыкин взял телеграфный бланк, осмотрел со всех сторон, понюхал, поводив им мимо носа в разных направлениях.
- Не помнишь, где ты его нашел?
- В подъезде, - Брыкин пожал плечами.
- Выше квартиры Апыхтина? Или ниже?
- Это имеет значение?
- Конечно, - ответил Юферев, но пояснять ничего не стал и отошел к столу. Разложив бланк на гладкой поверхности, распрямил, сел в жестковатое кресло, которое отличалось от табуретки разве что спинкой да двумя подлокотниками, о которые прежний хозяин имел обыкновение открывать пивные бутылки. - Ты продолжай, - сказал он Брыкину. - А я пока маленько того…
- Что «того»?
- Подумаю.
- Хорошее дело, - одобрил Брыкин и снова склонился над мусором.
Пустой телеграфный бланк, лежащий на столе перед Юферевым, был не столь простой находкой, как это могло показаться человеку случайному, неопытному или попросту равнодушному. Юферев и обрадовался ему, и насторожился, и почувствовал легкий прохладный ветерок, исходящий от мятого клочка бумаги. Он уже сталкивался с чем-то подобным. Озноб, неуловимой волной пробежавший по всему телу, подтверждал - удача. Что-то приоткрылось в событиях, что-то засветилось в той кромешной темноте, которая окружала следователя последние часы.