Если вы вздумаете попытаться провезти наркотики через дублинский аэропорт, вам стоит провериться у психиатра. Эти парни не зазеваются. Господи, да они вас издалека видят. Хвать, и вы уже за решеткой.
Я рискнул.
Моя потребность в наркотиках была сильнее страха. Я уже представлял себе заголовки:
БЫВШИЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ ПОПАЛСЯ В АЭРОПОРТУ
Ничего себе возвращение домой?
Фью.
На Фостер-стрит мне безумно захотелось нюхнуть, но я сдержался. У пивнушки «У Нестора» мужик в грязном белом костюме пел:
— Ты такая хорошенькая.
У ног лежала потрепанная кепка. В ней всего 50 пенсов. Я порылся в карманах и бросил в кепку несколько монет. Он сказал:
— Плюнь на меня, Дикки.
От Джо Долана к Дикки Року, при этом не сбившись с ритма. Я рассмеялся, а он добавил:
— Это стоит фунт.
— Извини.
— Ай, ты хотел как лучше.
Он принялся распевать «Дом с побеленным фасадом».
Одинокий охранник сидел у стойки. Он воскликнул:
— Господи Иисусе, глядите, кто вернулся.
Ирландцы по эту сторону границы приветствуют возвращенца именно таким выражением:
— Ты вернулся.
Джефф стоял за стойкой. Он кивнул и спросил:
— Что тебе дать?
— Кружку.
Вопрос так и читался в его глазах:
— Ты опять запил?
Надо отдать ему должное, он его не задал.
Откуда-то слышалась песня, которую я не узнал. Я спросил:
— Что за мотивчик?
Он улыбнулся:
— Ты не поверишь.
— Джефф, это Ирландия, я поверю чему угодно.
— Это «Я увидел незнакомца» Томми Флеминга.
Он дал пене осесть, подошел ко мне и попросил:
— Обними меня.
Я послушался. С некоторым трудом: гибкость уже не та. Мы, ирландцы, не любим обниматься. Всегда делаем это с некоторым дискомфортом.
Он выглядел отлично. На черных брюках фирменной одежды ни единого пятнышка. Рубашка древнего фасона, ковбойские сапоги и черный замшевый жилет. Волосы туго затянуты в хвостик на затылке. Джеффу, как и мне, уже подкатывало к пятидесяти. Но он не выглядел стареющим рокером. Легкость в движениях придавала шик всему, что бы на нем ни было надето.
Я заметил:
— Выглядишь классно.
В Ирландии за такой фразой обычно следует просьба одолжить денег.
Я же только сказал, что думал.
Он сделал шаг назад, оглядел меня. На мне был мой единственный приличный костюм, купленный когда-то в магазине подержанной одежды. Но он уже дал дуба. Волосы отросли, бороду я тоже не подстриг. Джефф сказал:
— Ты выглядишь погано.
— Благодарю.
Он пошел за кружкой. Я сел в тот угол, который когда-то был моим. Жесткий стул, стол еще жестче. Ничего не изменилось. Кроме меня. Я сказал охраннику:
— Могу я угостить вас пивом?
Он несколько секунд молчал. Не уверен, что он меня расслышал. Затем он крутанулся на стуле и спросил:
— Мне надо будет потом тебя угощать?
— Нет.
— Тогда ладно.
Я порылся в сумке, достал необходимое. Оставил пачку сигарет на столе, остальное рассовал по карманам. Сказал:
— Джефф, я пойду отолью.
— Как пожелаешь.
Я заперся в кабинке, встал на колени у унитаза, закрыл крышку и достал из кармана пакетик из фольги. Насыпал пять дорожек, скатал в трубочку английскую десятку и быстро втянул в себя порошок. Обожгло сразу. Даже отшвырнуло к двери. Почувствовал, как мозги обдул ветерок, и пробормотал:
— Господи.
Через десять минут я был бодр и энергичен; выпрямился и подошел к раковине. Из носа шла кровь. Хотите верьте, хотите нет, но на зеркале красовалась надпись:
МИЛЫЙ ЭФТОН
— Милостивый Боже, — произнес я.
Вытер лицо бумагой. Умылся холодной водой. Сквозь бороду проглядывала серая кожа. Щеки ввалились. Я подтянул штаны, затянул потуже ремень. Тридцати фунтов как не бывало. Когда я держал в руках клюшку, у меня была та еще комплекция. Спорт и картошка способствуют наращиванию веса.
Я вернулся в бар. За моим столиком сидела Кэти. Совершенно новая. Я ведь знал панка двадцати двух лет от роду со следами уколов на руках. Она вскочила и сказала:
— Ты вернулся.
Кроме этого типично ирландского приветствия, она обрела и некоторую напевность. Мне больше нравилось, когда она говорила на манер Ким Карнес.
Снова объятия.
Она всмотрелась в меня и заключила:
— Кокаин.
— Эй.
— Старую наркошу тебе не провести.
— Зачем мне тебя обманывать?
— Потому что именно это и делают наркоманы… прячутся.
Я сел и сделал большой глоток пива. Господи, ну до чего же здорово. Кэти наклонилась, вытерла пену с моей верхней губы и сказала:
— Твоя комната уже готова.
— Что?
— В свой первый вечер тебе стоит побыть с друзьями.
— Я собирался вернуться в «Бейли».
— Пойдешь завтра.
— Ладно, так и сделаем.
Она поправилась. Лицо сытое, даже блестит. Я сказал:
— У тебя сияющий вид.
Она смутилась. Готов поклясться, она покраснела, хотя я считал, что это искусство уже в далеком прошлом.
— Я беременна, — сказала она.
Закончив с поздравлениями, я заметил:
— Я тебе кое-что привез.
Ее лицо осветилось, и она попросила:
— Покажи.
Я отдал ей первый пакет. Она, как ребенок, быстро сорвала обертку. По столику покатилось золотое кольцо Клада. Я сказал:
— Я и Джеффу купил.
— Ох, Джек.
Я отнял кольца у одного парня в пабе.
Кэти примерила кольцо. Оно подошло. Она крикнула:
— Милый, взгляни, что купил нам Джек.
Он осторожно приблизился к столику. Кэти показала ему золотое кольцо и попросила:
— Давай примерь.
Это кольцо оказалось не по размеру. Он вытянул из-под рубашки цепочку. Я заметил чудотворную медаль. Он расстегнул застежку, надел кольцо на цепочку и объяснил:
— Так делал Даниел Дей — наверное, считал, что таким образом становится ирландцем.