— Прочитал?
— Нет, вроде было ни к чему.
— Ты не понял, Портер. Макбейн завсегда к чему.
Портер посмотрел на него, и Брант сказал:
— Почему бы тебе не выговориться?
— Что?
— Разве это моя работа? Разве это я прикончил эту мразь?
— Так это ты?
— Нет, но у меня есть подозрения насчет тебя.
— Я этого не делал.
Брант отпил пива из кружки, рыгнул и спросил:
— Если мы оба не при делах, тогда кто?
— Половина копов в городе под подозрением.
Брант поднял рюмку, сказал:
— Так этому дерьму и надо.
Портер его не поддержал, заметил:
— Макдональд очень странно себя вел. Сказал, что сам хотел бы прикончить Вайсса.
Брант подумал, сказал:
— Нет, у него кишка тонка. Тот, кто действовал молотком, почти размозжил башку Барри. Это была работа вблизи, по-настоящему вблизи, личное дело. Макдональд может злиться, но у него пока нет такой ярости. Дай ему еще несколько лет.
Портер взял следующую кружку, приложился, почувствовал, как легко разливается пиво по организму, сказал:
— Думаешь, за это кого-нибудь посадят?
— Я вот что тебе скажу: из кожи вон лезть никто не будет.
Фоллз принимала душ; она крикнула Нельсону из ванной:
— Налей себе выпить. Я не скоро.
— Ладно.
Он заметил объявление в рамке, свой подарок, на столе и решил, что пока может его повесить. Пошел в кухню, порылся в ящиках и нашел гвозди подходящего размера. Осмотрелся, ничего тяжелого не увидел, потом заметил шкафчик под раковиной. Он наклонился и открыл дверцу. В шкафчике на тряпке лежал молоток с тяжелой черной рукояткой. К металлическому бруску, покрытому тонкой коркой запекшейся крови, прилипли волосы.
Фоллз крикнула:
— Милый, не хочешь потереть мне спинку?
Нельсон некоторое время молча смотрел на молоток, потом крикнул:
— Иду, радость моя.
И закрыл дверцу шкафчика.