Усатый все же включил телефон, поднес его к уху. Не сводя с меня настороженного взгляда, он негромко произнес:
– Алло…
– Привет, – ответил я.
Мы смотрели друг на друга перекошенными физиономиями.
– Что за чушь?! – воскликнул усатый, отключая телефон и зашвыривая его на койку. – Твоя фамилия Вацура?
– Да, – с волнением ответил я. – А ты Стас Поляков?
Усатый, то есть Стас Поляков, схватился за голову, покачал ею и застонал:
– О-о-о-о! Я сейчас кого-то убью!
Пацан смотрел на мобилу, словно на отвратительную бородавчатую жабу, и его рыжие брови медленно заползали на лоб.
– А при чем здесь я, Станислав Сергеевич? – залепетал он.
– Ты кого привел? – с нежной ненавистью спрашивал Поляков у Пацана.
– Какого черта? – с другой стороны подал голос я.
Пацан с ожиданием неизбежного наказания косился то на меня, то на Полякова и медленно отступал в угол.
– Я ж вам докладывал, Станислав Сергеевич, – шептал Пацан. – Я…
– Головка от гвоздя! – рявкнул Поляков. – Сколько ты за ним гонялся, подсолнух ты увядший?! Сколько времени коту под хвост?
– А сколько я от тебя натерпелся! – дожимал с другой стороны я и, не совладав с собой, схватил Пацана за ворот водолазки. Ткань затрещала.
– Руки!! – заорал Пацан, ударяя меня по запястьям.
Я чуть было не двинул его по роже.
– Отставить! – вовремя крикнул Поляков и кинулся разнимать нас, размахивая пистолетом. Оттолкнув меня к стене, он сердито выпалил: – Вацура! Какого лешего ты играл с нами втемную? Сразу не мог сказать, что ты частный детектив и к яхте не имеешь никакого отношения?
– Я так и говорил! – заверил я, поправляя на себе помятый пиджак. – Но это рыжее чучело…
– Но-но! Потише! – пригрозил Пацан.
– Это рыжее чучело, между прочим, – сдержанно пояснил Поляков, заталкивая «макаров» в наплечную кобуру, – имеет звание старшего лейтенанта. Так что прошу повежливее.
– Вот как? Старший лейтенант? А Фобос…
– Фобос – это аббревиатура, – пояснил Поляков. – Фокин Борис Семенович. Звание – майор, старший оперуполномоченный.
– А как похож на главаря банды! – воскликнул я. – Ну, Али, наверное, агент национальной безопасности.
– Нет, Олег тоже оперуполномоченный. А вот Эльза – следователь по особо важным делам, она и руководила оперативно-следственной группой.
– В голове не укладывается! – признался я. – Извините, если я кого-то обидел при первом нашем знакомстве. Но повторю еще раз, что на яхте я оказался случайно. Спортивный самолет, в котором я летел, потерпел аварию…
– Достаточно, – махнул рукой Поляков и, играя желваками, недобрым взглядом посмотрел на Пацана. – А ты что ж, не отличил нормального человека от террориста?
Пацан пожал плечами, потупил взгляд и покраснел так, что даже волосы приобрели ядовито-медный оттенок.
– Но он вел себя, как террорист, – пробормотал Пацан. – Что-то вынюхивал, высматривал. А на кого еще, извините, я должен был подумать? Свалился нам на голову, как птичье дерьмо.
– Как летчик, потерпевший крушение, – едва сдерживаясь, поправил я. – Если ты не знаешь, что такое самолет и как он летает…
– Да иди ты со своим самолетом! – отмахнулся Пацан. – Не мог на какую-нибудь другую яхту забраться? И вообще, что за дурная манера без спросу на чужие корабли влезать?
– Других не было, так что прости, что не утонул!
– Ну, хватит вам! – попытался примирить нас Поляков. – Давайте без эмоций! Сейчас мы во всем разберемся и все исправим!
– Для меня это полная неожиданность! – признался я. – Разве я мог подумать, что воюю против мятежного отряда специального назначения! Игнат назвал вас бандитами, и у меня были все основания верить ему.
– И ты до сих пор ему веришь? – неожиданно спросил Поляков и колюче посмотрел на меня.
– Не сказал бы. Имеются кое-какие подозрения. Я хотел бы ошибиться, но…
– И какие подозрения? – не дал договорить Поляков.
– Разные, – осторожно произнес я, чувствуя себя богатым лохом, а Полякова с Пацаном – вокзальными цыганами.
– Голубые и красные, – в рифму подсказал Пацан. – Давай выкладывай все подряд!
– Скоро выборы. Сичень обещает всюду понастроить ХЕБы, – сказал я равнодушным голосом, каким говорят о пустяковых, не связанных по смыслу вещах, как в присказке: в огороде бузина, а в Киеве дядька. – А вот сегодня на набережной большой детский праздник. А в поджоге «Горки» обвиняют мусульман. А неделю назад «Галс» пришвартовался у причала поселка Приморское, и на яхту занесли какие-то коробки…
– Правильные у тебя подозрения! – перебил Поляков. – Только на «Галс» загрузили не «какие-то коробки», а упаковки с пластитом общим весом сто шестьдесят килограмм, да не меньше ста килограмм гаек и болтов! Это уже не яхта, как ты понимаешь. Это почти что атомная бомба. Мы тоже уверены, что ее собираются взорвать сегодня вечером у центрального причала.
– Заказчик – Сичень? – спросил я, впрочем, уверенный в утвердительном ответе.
– Вот это мы и хотим выяснить, – уклончиво ответил Пацан, все еще разглядывая рваный воротник своей водолазки.
– Но пока мы это выясняем, милиция старательно делает вид, будто ничего не происходит, – добавил Поляков, расчесывая усы перед сколком зеркала. – Нас начали душить после того, как мы получили информацию о готовящемся теракте. И с тех пор ставят нам палки в колеса, мешают, путают нам карты.
– Очень хорошо вас понимаю! – согласился я. – Мне пришлось пережить нечто похожее. Дзюба уже не первый раз пытался меня арестовать.
– А за мной гоняется целая свора дефективных оперов из отдела по борьбе с оргпреступностью, – с замаскированной гордостью сообщил Поляков. – На Пацана вообще два уголовных дела завели… Да, Пацан? Что тебе инкриминируют?
– Получение взятки, – усмехнулся Пацан. – И превышение служебных полномочий.
– Вот как! – покачал головой Поляков и шутливо добавил: – И когда ты только успеваешь взятки брать?
– Дал бы кто! – мечтательно вздохнул Пацан. – А то зарплаты на одежду не хватает, тем более что некоторые норовят то воротник, то рукав оторвать.
И он мстительно покосился на меня.
– Ну что, объяснились? Теперь тебе понятно, Вацура, с какой бандой ты спутался? – спросил Поляков, бережно укладывая во внутренний карман пиджака запасную обойму к пистолету, и подмигнул мне через зеркало.
Мы вышли во двор, а оттуда на берег моря. Я не спрашивал, куда мы идем, потому как был твердо намерен воспользоваться своим свежим знакомством с командиром отряда спецназа и освободить Ирину, а уж потом заняться Игнатом. Мои же новые товарищи наверняка считали, что я веду их к яхте. Но все пути с дикого захламленного пляжа пока вели наверх, к шоссе. Я сгорал от нетерпения узнать об Игнате все. Действительно ли он террорист? Не ошибаемся ли мы? Но информацию мне приходилось вытягивать словно клещами, а это было долго и муторно. Тогда я стал сам рассказывать о том, что со мной было, что увидел и к каким выводам пришел. Ход оказался верным. Едва я высказал лукавое недоумение по поводу того, зачем, дескать, оперативно-следственная группа при захвате яхты убила ни в чем не повинных бизнесмена Гарика, его подругу и старого капитана, Пацан сплюнул под ноги и сказал: