– Да. Весь тот спектакль, как ты говоришь, разыгрывался ради того, что нам в ближайшее время предстоит сделать.
– Я восхищен твоей работой. У тебя криминальный талант!.. Ну что ж, кажется, я теперь начинаю кое-что понимать.
– Ты всегда отличался сообразительностью.
– Нет, не всегда. Я все-таки не могу допетрить, откуда вам стало известно про караван с наркотиками?
– О нем несколько лет назад узнал Рамазанов, когда работал советником по юриспруденции в Южной Америке. Один, скажем так, специалист по выращиванию коки в Колумбии рассказал ему, что четырнадцатого августа восемьдесят четвертого он потерял почти половину своего громадного состояния, когда русские уничтожили караван, перевозивший из Пакистана в Иран семьдесят килограммов отборного кокаина по цене двести пятьдесят долларов за грамм… Мы познакомились с Рамазановым год спустя в Ереване, где я работала в архиве горвоенкомата. Он представился мне работником прокуратуры, который занимается расследованием дела о контрабанде наркотиков.
– Разумеется, он сразу же переспал с тобой? – не удержался я.
Валери спокойно отреагировала на эту реплику.
– В то время, дорогой, я была замужем за очень ревнивым армянином, который, не задумываясь, отрезал бы голову и мне, и Рамазанову, случись что между нами. Я была целомудренной комсомолкой и исправно платила взносы. Это гораздо позже я догадалась, какую на самом деле цель поставил перед собой этот неглупый адвокат. Да, признаюсь, он перевернул всю мою жизнь. И поначалу вовсе не богатства привлекали меня, а тайна, которой они были окутаны, риск и романтика.
– И чем же вы с ним занимались, если не спали вместе?
– Мы делали запросы в военкоматы России, собирали информацию о боевых операциях двести первой дивизии, в частности о той, которая произошла при взятии каравана четырнадцатого августа. Никаких сведений о захвате наркотиков мы не нашли, в том числе и в секретных донесениях в особый отдел дивизии – как мы до них добрались, это отдельная тема. Вот тогда Рамазанов и высказал предположение, что мешки с наркотиками были перепрятаны. Когда у нас появился список солдат, принимавших в захвате каравана участие и оставшихся в живых, а их было человек пятьдесят, мы стали работать с каждым в отдельности.
– С каждым – как со мной?
– На тебя мы вышли чудом. И вообще вся эта кокаиновая история десятилетней давности тихо и мирно заглохла бы, потому что разыскать и принудить к откровенности пятьдесят человек, раскиданных по всему свету, было почти невозможно. Часть из них уехала за границу, многие спились и начисто забыли всю свою прошлую жизнь, третьи попали за решетку. Но фортуна нам улыбнулась.
– Вы нашли Бенкеча.
– Да! Рамазанов вел дело об убийстве банкира и вымогательстве, и следствие вывело его на Бенкеча, который был в наших списках. Это была редкостная удача!
Валери волновалась. Она ходила по комнате взад-вперед, и весь ее эмоциональный рассказ очень был похож на правду. Она закурила, прижала руки к груди, словно ей было холодно.
– Зачем же я вам понадобился, если вы нашли Бенкеча?
– Встала новая проблема. Бенкеч сам предложил Рамазанову сделку: он расскажет, где спрятаны семьдесят килограммов кокаина, если адвокат берется пересмотреть его дело или хотя бы скостить срок. Рамазанов дал ему гарантии, что сделает все возможное, чтобы вытащить из зоны. Бенкеч действительно подробно рассказал Рамазанову о том, как с прапорщиком из разведроты перетащил баулы куда-то в завалы камней и спрятал в надежном месте. Но вся беда в том, что он не знает, где находится то ущелье, в котором вы сожгли караван.
– Девичья память?
– Он говорит, что их привезли туда на вертолетах.
– Правильно, они десантировались к нам с «вертушек». Но предложили бы ему показать крестиком на карте.
– Предлагали. Во-первых, на карте, даже крупномасштабной, не показаны все до единой детали местности. А во-вторых, Бенкеч и по карте даже приблизительно показать не смог. Он сказал, что с картами работали только командиры, а их, солдат, без особых разъяснений загружали в вертолеты и выбрасывали в районе боевых действий. Откуда ему знать, где все это происходило. «Где-то на севере Афгана», – вот его самый точный ответ.
– Остался я.
– Да, ты оставался у нас последним шансом. Найти тебя было очень непросто. Военкомат дал нам информацию: прапорщик Вацура уволен по сокращению штатов, а куда убыл – не знает никто. Чудом мы узнали адрес твоей бабушки в Крыму. Это тоже была целая эпопея… Ну а что было дальше – тебе известно.
– Катание на яхте под прицелом пистолета, Тима, молодо выглядящий Слон, твои слезы дождливым осенним вечером, Душанбе, Алексеев с пробитой головой… Боже мой, боже мой! Мог ли я предположить такое! – Я подошел к Валери и взял ее за плечи. – Я восхищен тобой, юная следопытка. И мне очень приятно, что я представляю для вас такую необыкновенную ценность. Теперь, надо полагать, под пытками или угрозами, а может быть, соблазняя меня немыслимыми удовольствиями, вы станете выколачивать из меня эту тайну, чтобы я, как в пиратских романах, нарисовал вам карту Ущелья Сокровищ. – Я сделал паузу, с нежностью посмотрел девушке в глаза. – Милая Валери! Ты в самом деле очень добросовестный человек и, похоже, до сих пор уплачиваешь комсомольские взносы. Но только не надо было так долго и ценой таких жертв городить весь этот огород. Ты только бы заикнулась, и прямо там же, на яхте, как только вы втроем вползли на нее, я нарисовал бы тебе пять, десять подробнейших карт, в цветах и красках, украшенных цветочками и завихрюшечками!..
Валери терпеливо ждала конца моего немного театрализованного монолога. Когда я еще раз назвал ее милой и гениальной, а потом поцеловал в щечку, она высвободилась из моих объятий, отошла на шаг в сторону и, повернувшись лицом к окну, глухо сказала:
– Да, Вацура, ты мог бы мне нарисовать пять, десять карт тогда, на яхте. Но потом мы никогда бы не встретились. Разве тебе все равно?
– Лучше бы мы не встретились, – вздохнул я.
Рамазанова я увидел во дворе. Он, одетый лишь в спортивные трусы и кроссовки, вошел в калитку, приветствовал меня взмахом руки, пригладил влажные от пота волосы.
– Как вам спалось?
– Прекрасно, – ответил я. – Надеюсь, лучше, чем вам.
Адвокат рассмеялся, повесил на плечо широкое черное полотенце и пошел легкими беззвучными шагами по плиточной дорожке. От нетерпения я принялся ходить вокруг дома, и за его фасадом обнаружил небольшой бассейн, а в нем – Валери. Она плыла под водой, почти касаясь грудью дна, вынырнула, откинула назад волосы.
– Присоединяйся! – крикнула она.
Я сел в кресло-качалку, наблюдая за тем, как к воротам подкатил серый «жигуленок» и картавый вместе с охранником принялись вытаскивать из него и заносить во двор ящики, свертки, мотки толстой веревки, пятнистые куртки и рюкзаки. Валери, отвлекая, ударила ладонью по воде, и сноп брызг попал мне в лицо. Я, поблагодарив ее, вытер лицо майкой. Картавый, опустившись на корточки, развязывал тесемки темно-зеленого свертка, достал камуфлированную жилетку, встряхнул ее и приложил к своей груди. Этого показалось ему недостаточно, и он принялся напяливать ее поверх черной майки с какой-то идиотской надписью «I love boy`s». Валери подплыла к бордюру, легла грудью на голубой кафель и, вытянув руку, ухватила меня за штанину. Картавый с трудом застегнул «молнию» на жилетке, которая была ему явно не по размеру, похлопал по многочисленным карманам и, неожиданно подпрыгнув вверх, крикнул «Кья!» и ударил ногой по воображаемому противнику, после чего покосился на меня.