– Поговори с ней. Может быть, она согласится дать нам деньги в долг.
Влад нашел выгоду из своего положения «третий лишний». Логика его была непрошибаемой: раз я с Анной сплю, значит, должен говорить с ней о неприятном. Впрочем, «о неприятном» – мягко сказано. Влад хотел, чтобы я попросту послал Анну далеко-далеко. Он мог терпеть ее острый язык, ее прямолинейность и привычку называть вещи своими именами лишь тогда, когда чувствовал, что интересен ей как мужчина. Но в роли девушки друга она его не интересовала. Мало того, она его раздражала.
Сделать то, что предложил Влад, я не мог. Неопределенно пожав плечами, я положил на колени стопку свежих газет и сказал:
– Хватит гоняться за двумя зайцами. Едем за билетами, а потом разберемся с Анной.
Три газеты из тех пяти, которые я купил, дали информацию об убийстве Гильермо. Я читал вслух, а Влад слушал, хмурил брови и качал головой.
– «Десятого марта около десяти часов вечера в собственном автомобиле был расстрелян сотрудник посольства Эквадора, официальный представитель фирмы «Эквадор-терра» господин Гильермо. Как сообщил пресс-секретарь посольства, господин Гильермо с женой и малолетней дочерью возвращался с загородной резиденции посла домой. Перед выездом на Новорязанское шоссе он остановился, пропуская встречный транспорт, и в этот момент по машине был открыт ураганный огонь из автоматического оружия. Преступники с места происшествия скрылись, не прикоснувшись к вещам убитых. Возбуждено уголовное дело».
– Через неделю выяснится, что Гильермо поставлял из Эквадора в Москву наркотики, – мрачным голосом заметил Влад.
– Очень может быть, – согласился я и раскрыл вторую газету. – «Гражданин Эквадора погиб при странных обстоятельствах. Дерзкое убийство совершено в подмосковном лесу вблизи поселка Малореченское. В собственном автомобиле почти в упор расстрелян представитель крупной землеторгующей фирмы господин Гиль… Гильремо». С ошибкой дали фамилию.
– Значит, все остальное – вранье, – предположил Влад.
– Читаю, – продолжал я. – «По имеющимся у нас сведениям, преступники действовали жестоко и с цинизмом. Сначала они убили жену и дочь бизнесмена, а затем заставили самого Гильремо выйти из машины, снять с себя пальто и пиджак. Обыскав одежду, убийцы поставили эквадорца на колени и короткой очередью выстрелили ему в затылок. Оставив автоматы на месте преступления, убийцы скрылись в лесу. По мнению некоторых компетентных источников, убийство было совершено по заказу латиноамериканской террористической организации, контролирующей контрабанду наркотиков в Карибском регионе».
– Какая газета? – спросил Влад.
– «Экстра-новости».
– Все ясно! – Влад скривил лицо. – Прочитал и забыл… Есть еще что-нибудь?
– Вот совсем короткая информация: «Гражданин Эквадора Гильермо был убит в минувший вторник в Подмосковье. В течение нескольких лет он использовал для контрабанды героина дипломатические каналы. Московские наркодельцы убили его за то, что он отказался выплачивать им дань».
– А это вообще бред! – не задумываясь, поставил клеймо Влад. – Никому верить нельзя!
– А сам ты что думаешь об этом? – спросил я, кидая газеты на заднее сиденье.
– Что я думаю? – повторил вопрос Влад. Он был готов критиковать прессу и высказывать свой скептицизм, но не строить гипотезы. – Ничего я не думаю. Мало ли какие причины были у убийцы грохнуть его? Первая: ограбить. Вторая: запугать правительство Эквадора. Третья: вынудить посла открыть визу беглому каторжнику. Четвертая: отомстить за поруганную честь женщины… Да я тебе сто причин назвать могу!
– А с покупкой нами острова ты это никак не связываешь?
– Что-о-о?! – протянул Влад и посмотрел на меня так, словно я сказал непозволительную глупость. – А при чем здесь наш остров?
Мы остановились на светофоре. У меня пропала охота говорить про остров и убийство Гильермо, потому что эти две очень смутные и расплывчатые субстанции в моем понимании связывала лишь интуиция, а ее, как известно, другому человеку не объяснишь и не передашь.
В авиакассе нас огорошили неожиданной новостью: Аэрофлот не совершал регулярные рейсы в Кито. Остроумная кассирша предложила ближайшие к столице Эквадора города – Рио-де-Жанейро и Майами, удаленные от нашей конечной цели почти на пять тысяч километров.
Влад приуныл. Он просунул голову в кассовое окошко. Кассирше, должно быть, он напомнил грустного пса, и она стала разговаривать с ним ласково.
– Обратитесь в посольство Эквадора, может быть, у них намечается спецрейс, – посоветовала она.
Влад отрицательно покачал головой.
– Тогда подойдите к представителю колумбийской авиакомпании. Он организует коммерческие рейсы во все страны Южной Америки. Правда, вам придется арендовать весь самолет.
– Это дорого? – полюбопытствовал Влад.
– Дорого, – подтвердила кассирша и закрыла окошко табличкой «Обед».
Влад повернулся ко мне. Опять наш остров уплывал от нас, словно «Летучий голландец».
– Поехали в представительство колумбийской авиакомпании, – безрадостным голосом сказал он. – Будем арендовать самолет.
Я протянул Владу пухлую пачку долларов и свой паспорт.
– Что это значит? – спросил он.
– Это значит, что в представительство ты поедешь один, а я еду искать Анну. Не нравится мне ее телефон.
– Не забудь взять у нее в долг деньги! – напомнил Влад.
Мы договорились встретиться с ним в шесть часов вечера у посольства Эквадора, где нам должны были выдать загранпаспорта с визами.
* * *
У меня был ключ от квартиры Анны, но я им еще ни разу не воспользовался, предпочитая, чтобы хозяйка открывала мне дверь сама. Теперь пришлось сделать исключение.
Я еще раз позвонил в дверь, вытащил из кармана куртки ключ с брелоком в виде какого-то зверька, похожего то ли на обезьяну, то ли на худого медведя, вставил его в замок и провернул.
Дверь бесшумно отворилась, и мне в нос сразу же шибанул крепкий запах духов, слишком крепкий, чтобы на него можно было не обратить внимание. Я кинулся в прихожую, оттуда по коридору побежал в комнату и застыл в дверях.
Все, что можно было скинуть на пол и разломать, было скинуто и разломано. Стеллаж для книг лежал у меня под ногами, словно форма для лепки кирпичей; телевизор разинул черный зев, оскалив острые края разбитого кинескопа; платяной шкаф сложился как карточный домик и представлял собой штабель полированных досок, между которых лежала одежда; от кровати остался один деревянный каркас, а матрац, выгнувшись дугой, стоял у стены; макияжный столик сверкал девственно-чистой поверхностью, все бутылочки с духами, коробочки, тюбики, раздавленные и разбитые, были раскиданы по полу; телефон с оборванными проводами валялся в камине.
Ожидая увидеть самое страшное, я медленно пошел по комнате. Пугаясь своего голоса, негромко позвал: