«Хорошо, — согласилась Анна. — Я позвоню Володе и скажу ему, что ты ночуешь у меня». — «Вот и лапочка!» — улыбнулась Кристина, вынула из стола связку ключей и кивнула Анне.
Они подошли к двери соседнего кабинета, Кристина открыла ее ключом, приложила палец к губам, показывая, что надо соблюдать тишину, и зашла внутрь. Это была небольшая комната с компьютерами. «Ух, и влетит мне за это!» — сказала Кристина, подчеркивая высокую стоимость ее услуги, села перед монитором, включила тумблер и, дождавшись, когда компьютер загрузится, вошла в сеть.
«Как фамилия твоего старого знакомого?» — с нескрываемой насмешкой спросила Кристина, не отрывая глаз от экрана. Анна ответила. Кристина набрала фамилию в строке запроса и нажала на ввод. «А в каком районе регистрировался брак?» — «Не знаю», — пожала плечами Анна. «Это сложнее, — вздохнула подруга, давая понять, что стоимость услуги стремительно растет. — Придется входить в центральный банк данных… Ох, намылят мне шею за это!»
Анна видела, что Кристина нарочно входит в банк данных каким-то окольным путем, по нескольку раз проводя и отменяя одну и ту же операцию, но не показывала своего раздражения, терпеливо дожидаясь, когда компьютер выдаст информацию о регистрации брака Милосердова. Наконец экран вспыхнул салатовым цветом, и по нему побежали строки. «Милосердов Герман Леонидович, — вполголоса стала читать Кристина. — Тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года рождения, город Москва, прописан но адресу: Усачева, дом двадцать один дробь семь, квартира семь. Русский… М-гм, надо же!.. Брак зарегистрирован Москворецким отделом загса двадцать седьмого августа сего года, о чем в книге регистрации актов… Так, это неинтересно… Вот! Брак зарегистрирован с гражданкой Васильевой Татьяной Игоревной, тысяча девятьсот семидесятого года рождения, место рождения — город Кемерово, прописана… Ну, это тоже неинтересно… » — «Вот это как раз очень интересно. — перебила ее Анна и сама дочитала до конца: — Прописана: город Кемерово, улица Чекистов, дом два, квартира шесть, комната тринадцать квадратных метров… — Должно быть, это комната в коммуналке, решила Анна. — После заключения брака присвоены фамилии: мужу — Милосердов, жене — Милосердова».
«Послушай, — сказала Кристина, отодвигаясь от экрана. — С чего бы этот твой офигенно крутой знакомый женился на какой-то курице из Кукуевска? Я тащусь от твоих знакомых, милочка!» — «Она дочь крупного угольного магната», — солгала Анна, но не удержалась от улыбки. «Ага, — кивнула Кристина, выключая компьютер. — Дочь магната, а живет в коммуналке. Об этом расскажешь психиатру».
Они распрощались. По словам Анны, у нее даже голова разболелась от полученной информации. «Конечно, конечно! — говорила она самой себе. — Это несоответствие видно невооруженным глазом. Так, к сожалению, не бывает, это только в сказке богатый принц женится на бедной провинциалке с добрым сердцем. Я выясню, кто такая эта таинственная Татьяна Игоревна Васильева, из-за которой настроение Милосердова не омрачила даже смерть родной сестры».
Мы с Анной шли разными путями, но в итоге пришли к одному выводу. Анна сделала его в Кемерове.
* * *
Отпускные деньги, предназначенные на траты в Судаке, оставались практически нетронутыми, и Анна, распрощавшись с Кристиной и выйдя из загса, в ближайшей железнодорожной кассе взяла билет на Кемерово. Утром следующего дня она выехала с Казанского вокзала, а двое суток спустя в четвертом часу по местному времени уже ехала по городу в такси на улицу Чекистов.
Коммуналки выгодно отличаются от отдельных квартир только в том отношении, что у людей, проживающих там, всегда имеется неистощимая информация на своих соседей. Анна поднялась по прогнившей, почерневшей от поломоечных тряпок деревянной лестнице на второй этаж, где стоял невыветриваемый запах кошачьей мочи, плесени и канализации, остановилась перед дверью, по обе стороны которой, словно тараканы, притаились кнопки звонков. Фамилий под кнопками не было, лишь номера комнат. Анна нажала на первую сверху.
Раньше Анне казалось, что в коммуналках живут только старушки или спившиеся мужики в рваных майках. Но ей открыл молодой мужчина с длинными волосами, перехваченными сзади шнурком, в жилетке поверх черной футболки и бежевых брюках. В мочке уха сверкали многочисленные кольца из белого металла, с шеи свисали разнокалиберные цепи. В левой руке он держал художественные кисти, похожие на горящие свечи. Мужчина вполоборота повернул голову, будто хотел рассмотреть лицо Анны с разных ракурсов, слегка наморщил высокий лоб и тихим голосом, с придыхом, что придавало ему оттенок некоей загадочности и интимности, спросил: «Вы ко мне, сударыня?»
Анна растерялась. Она вдруг подумала, что ошиблась адресом, что невнимательно переписала его с экрана компьютера и пришла совсем не туда, куда хотела. «Простите, — ответила она, — я ищу свою подругу… Кажется, я ошиблась квартирой». — «Но почему же? — красиво улыб!гулся мужчина. — Может быть, вы попали именно туда, куда хотели. Как зовут вашу подругу?» — «Татьяна. Татьяна Васильева». — «Нет. Вы не ошиблись. Татьяна живет здесь. Точнее, жила. — Он сделал шаг назад, открыл дверь шире. — Прошу!»
Анна вошла в темный и неимоверно узкий коридор, стараясь не задеть висящие на стенах велосипеды, санки, тазы, и тотчас едва не получила по лбу распахнувшейся дверью туалета, откуда вышла древняя старушка и, толкнув мосластым плечом Анну, прошаркала куда-то в темноту. Мужчина, понимая, что это зрелище может вызвать, небольшой шок, пояснил; «Да-да, не очень красиво. Но я здесь не живу. Здесь моя мастерская. Прошу!»
Он провел Анну вперед, толкнул дверь и сделал жест рукой, приглашая войти. Анна зажмурилась от яркого света. Маленькая комната, где из мебели были лишь разложенный диван, небольшой круглый столик да членистоногий этюдник с холстом на подрамнике, была насыщена запахами масляных красок и дешевых цветочных духов. На диване поверх смятой красной скатерти сидела совершенно голая девушка. Ничуть не смутившись от появления Анны, она оценивающе оглядела ее с ног до головы и остановила взгляд на лейбле ее джинсов.
«Простите, — сказал мужчина, внимательно рассматривая глаза Анны, словно угадывая се мысли, — я сейчас работаю, но могу уделить вам немного времени».
«Мне одеваться, Жорик?» — растягивая слова, певуче произнесла натурщица. «Накинь халат и приготовь кофе, — ответил Жорик и снова повернулся к Анне: — Садитесь на диван… К сожалению, стульев нет, я их вынес и оставил лишь то, что нужно для работы… Выпьете чего-нибудь?»
Анна отрицательно покачала головой. Она чувствовала себя неловко, оттого что оторвала человека от работы. Натурщица накинула халат, прошлепала босиком к двери и вышла в коридор. Художник опустил кисти в стакан, но, на мгновение замерев перед холстом, где были изображены какие-то розовые шары, взял самую тонкую кисть и поставил едва заметную точку. Отошел на шаг, склонил голову и, удовлетворившись, опустил кисточку в стакан.
«Так вы, значит, ищете свою подругу? — спросил он. — Простите, напомните мне свое имя… Анна? Прекрасное, прекрасное имя! — оценил художник и вдруг стремительно подошел к ней, коснулся пальцами ее подбородка, приподнял чуть-чуть и вернулся на прежнее место. — Вот так! Мягкая тень лессирует черты лица, детали проступают не столь заметно, и создается ощущение отдаленности, нежности, возникает иллюзия нереальности, а потому непостижимости! — Он снова подошел к Анне, осторожно, словно нечто хрупкое, взял ее под локоть. — Вы не могли бы на секундочку встать.. Повернитесь ко мне вполоборота. Спинку ровнее, грудь вперед!.. Отлично! Превосходные данные!.. Простите за нескромный вопрос: вы когда-нибудь позировали художнику?.. Нет? Странно, очень странно. Такой редкостный тип лица, такая астральная фигура!»