Я опустил глаза и через щель увидел круглую голову в маске. Омоновец стоял на пороге комнаты, почти подо мной, и осматривался. Я перестал дышать. Как назло, нестерпимо зачесался затылок. В общем, началась пытка.
Омоновец сделал еще шаг и пнул ногой валяющуюся на полу кружку. Затем круто развернулся к выходу и замер. Я увидел его нос, розовый, неестественный, напоминающий какое-то инородное тело, увязнувшее в смоляном колобке. Мне казалось, у меня даже сердце стало биться тише. Омоновец расслабился. Он опустил автомат и еще раз глянул по сторонам. Я уже мысленно ликовал, как вдруг в моем кармане истошно заиграл «Марш тореадоров». Кажется, мое сердце разорвалось, как граната.
Омоновец даже подскочил на месте и немедленно вскинул автомат. Цепная реакция уже началась, и остановить ее было невозможно. Я понял, что сейчас он прошьет меня автоматной очередью, и в отчаянии врезал ногой по его спрятанному под маской лицу. Пока он валился на спину, широко раскинув руки, я успел с наслаждением почесать затылок. Оглушительно прогремело несколько выстрелов. Падая, омоновец все-таки нажал на спусковой крючок, и пули пошли вверх. Лопнула лампочка, из дощатого потолка полетели щепки. Омоновец, ломая своим весом табурет, повалился на пол. Я успел спрыгнуть. Пистолет в моей ладони сидел как влитой. Отступать было поздно.
– Не шевелись! – тихо сказал я, целясь в вытаращенный глаз омоновца, и пнул ногой автомат, затолкнув его под топчан.
Омоновец лежал на обломках табурета и тяжело дышал. Ткань маски на уровне рта дрожала от дыхания и набухала кровью. Я пятился к двери. Телефон Марко в моем кармане продолжал пиликать.
– Фамилия следователя? – спросил я.
– Горчаков, – нехотя ответил омоновец, покрутил головой и сплюнул кровавой слюной через прорезь.
– Откуда он?
– Из районной прокуратуры… Тебя уже ничто не спасет, парень…
Фамилия следователя мне не была знакома.
– Кого он уже допросил? – спросил я.
– Хозяйку…
«Марш тореадоров» действовал на нервы. Я вынул из кармана телефон и поднес его к уху.
– Надеюсь, на тебя уже надели наручники? – язвительно спросила Ольга.
– Не понимаю, о чем ты, – ответил я, продолжая держать омоновца на прицеле. – Я только что пересек грузинскую границу…
– Что ж, желаю удачи, генацвале!
Я отключил питание и затолкал телефон в карман. На стене рядом со мной висел моток пеньковой веревки. Я снял его с гвоздя.
– Перевернись! – приказал я, кидая быстрые взгляды на окно. – Лицом вниз. Руки за спину.
– Ты роешь себе могилу, – сквозь зубы процедил омоновец и, не спуская глаз со ствола моего пистолета, стал медленно переворачиваться на бок.
Я мысленно прикидывал, как бы одной веревкой связать ему руки, ноги да еще подвязать челюсть, чтобы не кричал громко.
И тут случилось непредвиденное.
Едва я нацелился веревочной петлей на руки омоновца, как за моей спиной прозвучал глухой удар, и распахнулась дверь. Я инстинктивно отскочил в сторону, чтобы увидеть, кто вошел. На пороге, заслоняя дверной проем, стоял дворник.
Омоновец все же недаром ел свой хлеб. Я отвлекся всего на мгновение, но ему этого было достаточно. Он провел подсечку и свалил меня на пол. Падая, я потянул за собой вешалку. Засаленные куртки и телогрейки повалились на меня. Я попытался поднять руку с пистолетом, но ботинок с толстой подошвой придавил руку к полу. Тут дворник пришел в себя и кинулся на помощь омоновцу. Он навалился на мои ноги, не позволяя мне подняться. Зверея, омоновец принялся бить меня. Я как мог отбивался, но справиться с двумя крепкими мужиками мне было не по силам. Не стерпев боли, я разжал пальцы, и «стерлинг» с глухим стуком упал на пол.
– Держи его крепче! – орал омоновец, стараясь попасть ботинком по моему лицу. Его маска перекосилась, и он, как циклоп, смотрел на меня одним глазом.
Мой рот наполнился соленой и густой кровью. Я плюнул, стараясь попасть в угодливого дворника, но тотчас получил чувствительный удар по скуле. Махая ногами, омоновец путался в телогрейках, наступал на вешалку, все эти препоны выматывали его, но он никак не мог отвести душу.
– Подними его! – хрипло крикнул он дворнику, почувствовав в нем своего верного союзника.
Дворник схватил меня под мышки и без усилий поднял. Я на всякий случай потащил за собой обломок вешалки.
– Вот так, сука! – мстительно сказал омоновец, глядя на меня одним глазом. – Считай, что ты покойник… Я тебя пристрелю за оказание сопротивления…
С коротким замахом он отправил свой кулак мне в живот, но я вовремя подставил вешалку. Раздался треск, омоновец взвыл от боли и, тряся рукой, отскочил от меня.
– И за это ты, сволочь, тоже ответишь, – прошипел он и кивнул дворнику: – Ну-ка, к стенке его! Кажется, они решили отправить меня на тот свет. Дворник, завоевывая доверие, послушно толкнул меня на стену и положил свою огромную руку мне на горло. Омоновец отошел к столу, набычился, пригнул голову, превращая ее в таран. Я вздохнул. Сопротивляться не было сил. Защитить себя я не мог. Сильные и жесткие пальцы дворника, словно тиски, сдавливали мое горло.
– Убийца, – прохрипел я дворнику.
– Крепко его держи! – в предстартовом экстазе крикнул омоновец и дал полный газ. Он снарядом пересек комнату, и, когда я уже зажмурил глаза в ожидании тупого удара в живот, произошло нечто непредсказуемое. Дворник вдруг резким толчком откинул меня в сторону, и омоновец на полной скорости врезался головой в стену. Флигель содрогнулся, как при землетрясении. С полки свалилась пустая бутылка от портвейна. Не распрямляясь, не производя никаких звуков, омоновец несколько секунд постоял, упираясь головой в стену, и без чувств рухнул на пол.
Дворник провел пальцем по трещине на стене и покачал головой.
– Придется вагонкой обшивать, – сказал он. – Не то сквозить будет.
Я вытер кровь из разбитой губы.
– Тебе спокойная жизнь надоела? – спросил я, глядя на бесчувственное тело омоновца.
– Давай-ка свяжем его, – ушел от ответа дворник. – И кляп вставим.
Он поднял с пола веревку, которую я уронил, опустился на колено и с деловым видом стал связывать безвольные руки омоновца. Я тупо следил за его работой и не мог понять, чего он добивается.
– Минут пятнадцать, я думаю, у тебя есть, – сказал он, затягивая тугой узел и поднимаясь на ноги.
– На что? – спросил я.
– Ну, тебе виднее, на что их использовать, – расплывчато ответил дворник и внимательно посмотрел мне в глаза. – Ты думаешь, Марко я убил?
Не дождавшись ответа, дворник поднял с пола «стерлинг», вытер его о рукав и протянул мне.
– Ты мне тоже сначала доверия не внушал, – сказал он, неторопливо наводя на столе порядок. – Откуда я знал, кто ты и что здесь вынюхиваешь? Но потом вижу – тебя топят. И ты уже всеми лапками дрыгаешь…