На перекрестке, соединяющем Свердлова и Дзержинского, я уже прочно повис на хвосте «УАЗа». Свет моих фар вонзался в маленькое зарешеченное окошечко. Видела ли этот свет Ирэн? Догадывалась ли она, что я уже рядом?
Перед пешеходным переходом «УАЗ» неожиданно сбавил скорость. Я немедленно включил поворотник и с жутким ревом пошел на обгон. Автобус, летящий на меня по встречной полосе, ослепил меня дальним светом, переключился на ближний, а затем снова на дальний, пугая меня последствиями моего маневра. Я не обращал на него внимания. Раз видит меня, то столкновения не допустит, возьмет правее, на обочину или тротуар. Мой «жигуль», совершая подвиг, обходил «УАЗ». С воем, обдав меня запахом соляры и едва не задев мой борт, мимо пронесся автобус. Водитель «УАЗа», желая наказать меня за дерзость, тоже поддал газку, чтобы не пустить меня вперед себя, но «жигуль» уже успел разогнаться, он уже был готов развалиться на куски, но не проиграть, и метр за метром уходил в отрыв. В то мгновение, когда победа мне была обеспечена, я круто взял вправо, подставив бок «жигуля» милицейскому «УАЗу», и ударил по тормозам.
Раздался глухой удар. «УАЗ» влепился аккурат в заднюю дверь моего «жигуля», вогнул ее внутрь, выбил стекло и несколько метров протащил машину юзом. Пес жалобно тявкнул, наверняка горько сожалея о том, что напросился со мной, и от страха забился между сиденьями. Я вытащил из-за пояса «макаров». Из «УАЗа» выскочил милиционер – тот самый, который понимал юмор, – поправил на плече ремень автомата и быстрыми шагами подошел ко мне.
– Ты че, мужик!! – заорал он. – Ошалел?! Ты кого, сучара, посмел подрезать?! Ты о чем вообще думаешь?!
– Извините, – ответил я, приоткрыв дверь. – Я вам заплачу.
И протянул ему тряпку, которой протирал окна. Было достаточно темно, и милиционеру пришлось склонить голову, чтобы рассмотреть, много ли я ему предлагаю финансовых средств. Я тотчас вскинул вторую руку и вдавил холодный ствол «макарова» ему под челюсть, туда, где пульсировала артерия.
– Только попробуй шевельнуться, – тихо сказал я и для пущего эффекта взвел курок. – Кидай «калаш» под ноги! Ну!
Пришлось несильно ткнуть его стволом в подбородок. Милиционер медленно взялся за ремень, снял его с плеча и разжал пальцы. Автомат с глухим стуком упал на асфальт. Я поднял его и, продолжая греть ствол пистолета на горле милиционера, вышел из машины. Тут я рывком повернул ценителя юмора к себе спиной, пистолет приставил к его затылку, а «калашников» опустил на его плечо.
– Вперед! – сказал я.
Мы подошли к машине. Ценитель юмора вел себя хорошо и надежно закрывал меня своим телом. Наудачу дождь пошел сильней, загоняя редких прохожих под зонтики. Потенциальные свидетели, проходящие мимо, смотрели только себе под ноги, чтобы не вляпаться в лужу, и им не было никакого дела до двух автомобилей, остановившихся на обочине.
– Попроси коллегу, пусть выйдет, – сказал я милиционеру.
Плюющийся коллега начал упрямиться и ругаться из закрытой машины. Но стоило мне намекнуть, что его вдове придется жить на жалкую пенсию по потере кормильца, как он открыл дверь, выбрался наружу и без лишних разговоров кинул «калашников» на капот.
– Открой кузов, – попросил я его.
Милиционер вздохнул, покачал головой, сетуя на мою незавидную судьбу, но обе створки кузова открыл. Внутри, на лавочках, друг против друга, сидели Ирэн и немолодая мадам в каком-то странном одеянии, напоминающем мексиканское пончо. Кажется, эту женщину я уже видел на месте убийства Тоси в окружении милиционеров. Мне показалось, что Ирэн вовсе не ожидала моего появления. Она равнодушно скользнула взглядом по любителю юмора, голова которого была неестественно опущена, словно он сидел в парикмахерском кресле и ему стригли затылок, и не сразу заметила за его спиной меня. Но зато женщина в пончо почему-то узнала меня сразу.
– Вацура, если не ошибаюсь? – спросил она.
Тут наконец и Ирэн ахнула:
– Кирилл?! Ты?!
– Ирина, выходи! – сквозь зубы процедил я, чувствуя, что раненая рука, в которой я держал «макаров», начинает неметь и терять силы.
Ирэн вскочила и стукнулась головой о жестяной потолок. Женщина тронула ее за руку.
– Я бы хотела предупредить тебя о тяжелых последствиях этого поступка, – сказала она, и на ее груди зазвенели и зацокали многочисленные бусы из шлифованных камешек и можжевеловых шариков.
Ирэн оттолкнула руку женщины, спрыгнула на асфальт и сняла с моего плеча «калаш».
– Хуже мне уже не будет, – ответила она, сняла предохранитель и передернула затвор.
Женщина пожала плечами.
– Как знать, как знать, – нараспев произнесла она и покачала головой, отчего на ушах, словно маленькие колокола, закачались серьги в виде камешек в золотой оплетке.
Тут она взглянула на меня.
– Вацура, ты же производишь впечатление умного человека, – сказала она низким и немного хриплым голосом, по чему можно было сделать вывод, что ее горло хорошо знакомо с сигаретным дымом и коньяком. – У тебя и твоей подруги большие проблемы, и я хочу помочь вам их решить.
Я уже слишком долго торчал рядом с «УАЗом», и больной милиционер успел оплевать всю мостовую вокруг.
– Вы адвокат? – нетерпеливо спросил я.
– Нет, что ты! – усмехнулась женщина. – Я старший следователь прокуратуры Мухина. Зовут меня Эльза Оттовна. Давно хочу с тобой поговорить по душам.
– Пока это не входит в мои планы, – ответил я и пнул ногой по створке двери.
– Погоди! – остановила меня Мухина, ловко извлекла из-под пончо визитку и протянула ее мне. – Позвони как-нибудь на досуге. Ладно?
Я машинально схватил визитку, затолкал ее в карман, а затем оттолкнул от себя милиционера, которому, кажется, протер пистолетом плешь на затылке. Будто опасаясь моего коварства, он тотчас повернулся ко мне лицом и стал пятиться к своему коллеге. Направив в милиционеров стволы «калашей», мы с Ирэн стали отходить к «жигулю». Байкал, выбравшийся из машины через переднюю дверь, начал путаться у нас под ногами, затем подбежал к «УАЗу», помочился на его колесо и принялся обнюхивать ботинки милиционеров.
– Не вздумайте пошевелиться! – предупредил я. – Это редкая бойцовская порода. Человека перекусывает в два счета.
– Эх, парень! – протянул больной, хрюкнул носоглоткой, но сплюнуть рядом с Байкалом не решился. – Свою жизнь ломаешь! Автоматы оставь, не усугубляй.
– Из мусорного бака заберете, – ответил я, кивая в конец улицы.
Ирэн закинула «калаши» через выбитое окно на заднее сиденье и села за руль. Я присел у переднего колеса «УАЗа», свинтил колпачок ниппеля и надавил на золотник. С громким шипением воздух стал выходить из колеса. Ирэн дала задний ход и развернулась. Я на ходу запрыгнул в «жигуль». Мы помчались по Свердлова вниз, к морю. У ближайших мусорных баков Ирэн притормозила. Распугав бродячих котов, облепивших баки, я выбросил автоматы.