Однако Марго все испортила. Когда человек сделал еще несколько осторожных шагов в нашу сторону, Марго вдруг резко вскочила на ноги и выдала претензии:
– Что это вы здесь шлындаете, будто по торговым рядам, на пальцы нам наступаете?
Мне очень хотелось треснуть Марго по голове, но было уже поздно. Человек вскинул руки, словно защищаясь от удара, и капюшон съехал с его головы. Я был готов увидеть Морфичева, Ирэн, пропавшего водителя или вообще незнакомого мне человека, но только не кардиолога из группы спасателей! Укатанная жизнью женщина с невыразительным лицом, на котором не сразу найдешь глаза и губы, стояла перед нами и отмахивалась.
– Ой! Напугали! Зачем же так кричать? А я весь лес обыскала, пока вас нашла… – Растопырив пальцы, она прижала ладонь к груди и поклонилась. – Если помешала – простите ради бога. Хорошо, что у вас костер. Я его издали заметила, а не то бы пропала. Надеюсь, Илья Тимофеевич и этот кучерявенький мальчик живы-здоровы? Ой, ребятки, вы себе даже не представляете, что я пережила! Сейчас, немного приду в себя и все по порядку…
Она встала рядом со мной и взяла меня под руку. Я пытался догадаться, откуда она здесь взялась и здоровьем какого Ильи Тимофеевича интересовалась. А когда я более детально осмотрел ее выпачканную в глине рыжую штормовку, порванные на коленях лосины, растрепанные волосы, в которых было полно всякого мусора, то с трудом изгнал из головы мысль о тихом помешательстве женщины.
– Дайте за мужчинку подержаться, – тоненьким, мяукающим голосом произнесла она, крепко прижимаясь к моей руке. – Надеюсь, Ритуля не станет ревновать? Ах, ребятки, как же я вас всех люблю! Но какой кошмар я пережила!
– С вами еще кто-нибудь? – спросил я, глядя на черный бастион леса.
– Нет, все, уже никого! А сколько гадов в этом лесу! Жуков я не боюсь, я даже в руки с удовольствием их беру, но вот змеи – брр!.. Еле на ногах стою! У вас выпить есть что-нибудь?
– У Лобского, по-моему, должен быть спирт, – сказал я.
– Замечательно! Спирт – это как раз то, что мне сейчас нужно, так сказать, профессиональный напиток… Ну что? Пойдемте к костру? Я за вас буду держаться, хорошо? Ах, простите, я забыла, как вас зовут! Вот Ритулю я хорошо запомнила, а ваше имя почему-то из головы вылетело…
Она висела на моей руке и без умолку болтала. Она была погружена в себя, в пережитый кошмар и шла со мной, словно слепая с поводырем, покорно и доверчиво. Мне казалось, что если бы я сейчас свернул в лес, кардиолог даже не спросила бы, почему я это сделал. Марго явно не была в восторге от появления здесь этой женщины. Она понимала, что наше романтическое одиночество у реки может быть круто разбавлено нежелательной персоной, с которой даже на пустом обширном пляже казалось тесно.
– Вы прыгали с парашютом? – спросил я. Мне не терпелось узнать, как она появилась здесь.
– Какой парашют! – махнула рукой кардиолог. – Вы что, ничего не знаете? Конечно, лучше бы вам ничего не знать…
Она не сводила взгляда с костра и сидящего рядом Лобского, и я чувствовал, как невольно напрягается ее рука, и шаги становятся скованными и замедленными, как если бы кардиолог приближалась к незнакомой собаке и гадала: кинется на нее зверь или же завиляет хвостом?
– Лучше бы вам ничего не знать, – повторила она, но на вопрос отвечать не стала. Похоже, она хотела рассказать о своих злоключениях в присутствии Крота, чтобы он все слышал. Крот, ослепленный костром, не смог сразу узнать женщину. Он встал, приставил ладонь к виску, закрывая глаза от света, и приблизился к кардиологу почти вплотную.
– Кто это? Ничего не вижу… Кто это такая? Откуда она здесь взялась?
– Она летела в нашем отсеке, – ответил я. – Спасатель, кардиолог.
– Алла Геннадиевна! – представилась кардиолог и потянулась губами к щеке Крота, но тот отпрыгнул в сторону, как от пасти крокодила. Женщину это ничуть не смутило. – Можно просто Алла. Или Алуся, – добавила она. – Как хотите! На работе, например, меня Аленкой зовут. Я, как беспризорная собака, на все клички откликаюсь… А где же остальные? Где Илья Тимофеевич? А кудрявенький мальчик?
Трудно было предположить, какие мысли вызвала у Крота эта женщина по имени Аленка (иначе, чем тетя Алла, я в своих мыслях назвать ее не мог), но его лицо щедро удобрил траур. Судя по тому, как он нервно двигал плечами, шмыгал носом, кривил губы и крутил головой, можно было представить всю мощь умственного торнадо, царившего в его голове. Кардиолог растерянно озиралась по сторонам, словно мы играли в прятки и ей выпало водить. Она заглянула в хижину, сделала несколько шагов к реке, затем вернулась обратно и крепко схватила меня за руку.
– Выходит, у вас их нет? – с отчаянием сказала она.
Кажется, она действительно тронулась умом.
– Нет, – ответил я, не без усилий высвобождая руку. – Только Лобский, Марго и я. Никого больше с нами не было.
– Это ужасно, – произнесла тетя Алла, опускаясь на гальку у костра и протягивая к огню руки. – Я так надеялась… Куда же они могли деться, деточки мои?
Марго, с брезгливым страхом поглядывая на кардиолога, подошла к костру, сняла с углей положенную ей баварскую колбаску и ушла подальше в тень. Тетя Алла, отогревая руки, охала и ахала от блаженства, и лицо ее постепенно расслаблялось. Только короткие взгляды, которые она изредка кидала на Крота, оставались напряженно выжидающими, словно она затаила на него обиду за то, что он не предлагает ей спирта.
– Нет, нет, я кушать ничего не буду! – наотрез отказалась тетя Алла от предложения, которого, впрочем, ей никто не делал. – Мне бы – чтобы только дрожь унять – немножечко спирта!
– Налейте ей спирта, – попросил я Крота. Почему-то я решил, что спирт не только уймет дрожь в конечностях женщины, но и приведет в порядок ее растрепанные мысли.
Хорошо, что была ночь и рядом шумела река, иначе бы Крот до смерти напугал нас своей деформированной физиономией и оглушил скрежетом зубов. Он подошел к своему рюкзаку, словно сапер к бомбе особой разрушительной силы, очень долго копался в нем и наконец поднес тете Алле кружку.
– А что ж я одна? – фальшиво заволновалась женщина, нюхая край кружки, словно букет полевых цветов. – Ах, милые мои! Как я вас всех люблю! Вы славные ребята! Но не приведи господь вам испытать то, что мне!
Фраза прозвучала как тост, и тетя Алла одним махом выдула профессиональный напиток. Мы все молча смотрели на нее. Тетя Алла бережно поставила кружку рядом с собой, должно быть, с перспективой еще раз использовать ее по тому же назначению, и протянула мне ладонь.
– Вот пощупайте! Пощупайте! – сказала она голоском, ставшим еще более тонким, чем он был минуту назад. – Чувствуете, как дрожат пальцы?.. Никак не могу успокоиться… Сначала все было хорошо. Люди начали прыгать. Вы, Кирюшенька, кажется, прыгали третьим?
– Вторым, – поправил я.
– Правильно, вторым! А третьим…