– Анна, да объясни же ты, наконец, что происходит? – кричал я, но она не сбавляла темпа и не выпускала моей руки до тех пор, пока мы не выдохлись окончательно и не упали в яму, прикрытую сверху широколиственной ветвью.

Еще несколько минут мы часто и глубоко дышали, и Анна держала мою ладонь в своей.

– Какой ужас, – наконец произнесла она. – Я убила его. Кирилл, у меня не было другого выхода! Это просто удача, что мы с Шраером первыми увидели тебя. Если бы ты попался другой группе, которая контролирует дорогу, то даже не представляю, как бы я помогла тебе.

– Стоп, Анна! – остановил я ее. – Неужели по моему лицу не заметно, что я ничего не понимаю? Откуда вы здесь взялись с этим Шраером? Какая другая группа? Зачем ты его шлепнула?

– Господи, какой же ты тугодум! – покачала она головой. – Ты стремительно падаешь в моих глазах, потому что разрушаешь образ умного, бесстрашного и благородного рыцаря.

– Не надо рыцаря, Анна. Я не рыцарь, я волк.

– Нет, ты рыцарь, раз отправился в такое авантюрное путешествие в поисках своей возлюбленной. Я думала, что современные мужчины на подобное уже не способны. – Анна вздохнула и скривила губы. – Видела я твою красавицу. М-да… Понять не могу, что особенного ты в ней нашел.

– Видела? – Я схватил ее за плечи. – Где? Когда?

– Ой, да не тряси ты меня! И вообще, столько вопросов, что у меня уже голова кругом идет.

– А у меня не идет? У меня вообще мозги наизнанку вывернулись от всего увиденного и пережитого. А тут еще ты со своими намеками.

– Ну хорошо, – согласилась Анна. – Я расскажу тебе все, а потом будем думать, как нам действовать дальше.

В ее рассказе было много невероятного, почти фантастического, и все же Анна заметно сгладила то отрицательное отношение к женскому полу, которое сложилось у меня после близкого знакомства с Валери.

Глава 22

Трудно сказать, что заставило Анну принять такое безумное решение – или страстное женское любопытство и непреодолимое желание увидеть девушку, из-за которой, как она полагала, я кинулся в авантюрное путешествие, на которое не способны современные мужчины, или, смею предположить, скрытое чувство ко мне и неосознанное стремление вытащить меня из лап наркомафии, а заодно отбить меня у соперницы. Не знаю.

Вернувшись вместе с Шраером из Оруру в Ла-Пас, Анна с удивлением заметила, что вечно улыбающийся толстяк вовсе не собирается возвращаться в Россию, продлил себе визу и окончательно оторвался от группы. Гидесса «по секрету» сообщила Анне, что этот человек из уголовного розыска и выслеживает особо опасного рецидивиста Кирилла Вацуру.

Трудно обмануть женское сердце. Насчет рецидивиста гидесса могла навесить лапшу кому угодно, но только не Анне, которая провела со мной несколько удивительных дней и, что было весьма лестно, поверила в мою, так сказать, порядочность. До отлета оставались считаные часы, и уже были уложены чемоданы и сумки, и группа спустилась в бар гостиницы проматывать последнюю валюту, поднимать последние тосты, торопливо скупать местные сувениры, а Анна грустила в одиночестве за стойкой бара, потому что все ее мысли, простите за нескромность, были связаны со мной, и, помимо этого, ее в очередной раз подвел Гоша – колорадский жук, который не пришел в бар к назначенному часу. Чтобы разогнать смертную тоску, Анна поднялась наверх и стала искать Гошу и очень быстро его нашла в номере у рыжей бестии, где оба туриста старательно доставляли друг другу удовольствие, причем Гоша, ничтоже сумняшеся, тут же предложил Анне присоединиться. Именно в этот момент, как рассказывала Анна, она возненавидела весь продажный и лживый мир, с грохотом захлопнула дверь и, спускаясь вниз, решила помочь единственному человеку, способному по-настоящему любить женщину, спастись от преследования «мента поганого».

Она разыскала Шраера, блестяще разыграла перед ним сцену ревности, изливая ненависть и презрение по адресу Гоши, только не называя его имени. «Я хочу крови! – кричала Анна. – Хочу мести! Помоги мне наказать этого мерзавца, я знаю, где его надо искать!» Толстяк клюнул на эту приманку и, видя, что Анна принимает его за мента, охотно вошел в роль следователя по особо важным делам. Впрочем, Анна вскоре поняла, что Шраер – такой же мент, как ее Гоша – верный друг, но не подала виду.

Так они на пару ездили по Боливии и Перу, причем иногда едва не наступали мне на пятки, и были хорошо осведомлены о моих перемещениях по Приамазонии. Анну удивило, что Шраер вовсе не собирается арестовывать меня, а занимается лишь слежкой и проверкой моих связей. Как-то на вечеринке с группой гринперос она невзначай подслушала разговор, и хотя очень плохо понимала по-испански, все же догадалась, что речь шла о наркотиках и золоте.

После того как в географическом обществе мне выдали необходимые документы и я вышел из Ла-Паса на север страны, Шраер, заполучив копию маршрутного листа, мог уже совершенно определенно сказать, куда именно я шел. Хоть Анна и настаивала на том, чтобы отправиться следом за мной через сельву, Шраер поступил так, как ему приказали, и вместе с Анной, которая теперь уже слишком много знала, чтобы ее можно было отпустить на все четыре стороны, прилетел на плантацию Августино.

Там они жили все то время, пока я блуждал по дебрям джунглей. У Шраера, коль Анна невольно стала соучастницей, уже отпала необходимость изображать из себя следователя, и он с облегчением вернулся к своему привычному имиджу мелкой шавки, состоящей на службе наркомафии.

Тогда, по словам Анны, и наступили для нее черные дни и еще более черные ночи. Шраер домогался ее всеми доступными ему способами: обещал несметные богатства, угрожал расправой, настойчиво ухаживал или просто нагло влезал в ее постель, и лишь после того, как однажды ночью Анна сунула ему в рот ствол «магнума» и стала медленно нажимать на курок, Шраер немного поостыл. Охрана валилась с ног от хохота, наблюдая за толстым и вечно потеющим ловеласом.

Несколько раз Анна издали видела Валери и, как я уже говорил, была сильно разочарована. «Я думала, это звезда, каких показывают в латиноамериканских телесериалах, – говорила она, глядя на меня с состраданием. – А Валери оказалась просто темнокожей куклой с мелкими чертами лица и скверным характером». Ей, может быть, виднее, и я не стал спорить с Анной по этому поводу.

Когда я устроил переполох на вилле, ворвавшись в кабинет Августино, вся охрана на вертолетной площадке была приведена в повышенную боевую готовность. Никто, оказывается, не ожидал от меня такой агрессивности, потому как и Августино, и Картавый были уверены, что я приду не ради мести, а за рукой и сердцем Валери.

– Августино звонил сюда два дня назад, – заканчивала свой рассказ Анна, – и передал, что ты безопасен и тебе предложено сотрудничество. А сегодня утром, как рассвело, нам приказали усилить патрулирование. И тогда я поняла, что ты идешь в нашу сторону.

Анна привстала, выглянула из ямы, посмотрела по сторонам.

– Этот Леша Арикян – страшный и гадкий человек, – сказала она. – Тебе надо опасаться встречи с ним.