— Я и не потешаюсь. Просто ты нравишься мне, малышка.
— Пошел ты знаешь куда!
— Может, попозже.
Когда она снова поглядела на меня, в глазах ее стояли слезы, и, по всей видимости, это уже было не впервые.
— Ли меня возненавидит. — Голос ее дрожал.
— Сама виновата.
— Дог... я не такая жестокая, как ты.
— Но ты столь же мягкая, — сказал я.
— И какая от этого польза?
— Помнишь... я советовал тебе выйти замуж за моего приятеля... говорил, что ему нужна такая, как ты?
— Да.
— Так сделай это.
— А он примет меня?
— Пора тебе выбираться из своего защитного кокона. Ты нужна ему. Просто необходима.
— Но ты ему больше не нужен, так ведь?
— В небе чисто, Роза. Все закончилось, поверь. Веришь мне?
— Верю. — Она отставила чашку и сделала несколько бесплодных попыток улыбнуться, пока ей наконец-то это не удалось. — Ты и вправду оставишь нас в покое?
— Правда.
— Этот урод пытался убить меня, — прорвало ее. — Я прошла через все унижения, сделала все, как положено, и в благодарность он решил прикончить меня. Да у него никогда ни с кем такого не было! И плюс еще кое-какие прибабахи, но его так на чем-то клинит, что он попытался стереть меня с лица земли. Знаешь, Дог, я классная проститутка, и опыта мне не занимать. Мне и раньше приходилось встречать подобных типов, но этот просто больной. Только и думает о том, как бы прикончить девицу, с которой спал. И если бы ты все заранее не предусмотрел, я бы уже валялась под окном, как кровавая котлета на бетоне.
— Но ты цела и невредима, и ты здесь.
— Должна сказать «только не благодаря тебе»... но так уж вышло.
— Он хоть как, ничего?
— У этой скотины даже встать нормально не может.
— Помогла ему?
— Сделала все, что могла, для фоток.
— Хорошо.
— Кстати... не то чтобы меня никогда раньше не снимали, но все же: что ты собираешься делать с негативами?
— Можешь забрать их себе.
— Да мне в общем-то плевать. Ли и так все обо мне знает.
— Ну зачем оставлять компромат?
— Я рассказала ему, Дог.
— И как он отреагировал?
Роза улыбнулась и развела руками:
— Красного Барона и того подстрелили, вот что он сказал.
— Ему пора завязывать с комиксами. В большом количестве они явно вредны для ума и здоровья.
— Теперь все кончено?
— Для вас — да, — кивнул я. — Все кончилось.
— Пленки уже у Эллиота. Надеюсь, они помогут, и мои мучения не пойдут прахом. — Она снова взялась за кружку и допила кофе. — Насколько я понимаю, теперь ты большое Т.
— Большое Т?
— Труп.
— В точку, детка, лучше и не скажешь, — согласился с ней я.
— Но ты ведь не собираешься отправляться на тот свет в одиночку. Наверняка прихватишь с собой кого-нибудь, — поглядела на меня Роза. — Правда ведь?
— Так всегда бывает, — подтвердил я ее слова.
* * *
Шарон ударила меня в живот и поранилась, и я поцеловал ее пальчики, чтобы успокоить боль. Если бы она ударила всего на несколько сантиметров выше, то ничего такого бы не случилось, посмеялись бы, и всего делов, но она попала прямо на пряжку ремня, на котором висел пистолет, и содрала кожу с пальцев в бессильном жесте, который заставил меня улыбнуться скрытой в ней женственности.
— Грязный ублюдок! — заявила она.
— Думаешь, кто-нибудь стал бы меня так называть, если бы это не было чистой воды правдой?
— Если бы только у меня был пистолет!
Я протянул ей свой.
Она даже не знала, как держать его, повертела в руках и вернула мне назад.
— Все, что ты можешь, только поприсутствовать и понаблюдать, малышка моя, — успокоил я ее.
— Да ты просто отвратительный, грязный, мерзкий, похотливый боров!
— Заткнись и поцелуй меня.
Она подошла ко мне, словно тигрица, полуоткрытые губы горячи и влажны и настолько требовательны, что мне пришлось схватить ее и прижать к себе. Мы поедали друг друга заживо, пока страсть наша не достигла такой точки кипения, что пришлось отступить друг от друга на шаг, чтобы окончательно не задохнуться. Так мы и стояли, пытаясь отдышаться и с несказанным удивлением глядя друг другу в глаза.
— Только не так, киска, только не так, — выдохнул я.
— Только так, — улыбнулась она.
Дождь ударил с новой силой, пытаясь разлучить нас, но на какой-то миг мы даже не заметили этого.
В конце концов она слизнула мелкие капельки с губ и наморщила свой милый носик:
— Странные вещи иногда творятся, правда, Дог?
— Иногда да.
— Почему ты так долго тянул, прежде чем рассказать о себе?
— Мне надо было кое-что сделать.
— Временами я просто с ума сходила от злости. Иногда я даже говорила себе, что лучше бы мне вообще с тобой никогда не встречаться.
— Может, ты и права.
— Но кто же тогда научит меня всему, чему мне еще предстоит научиться?
— Да чему тебя учить, крошка?
Она бросила на меня притворно-рассерженный взгляд и собралась уже было снова ударить меня, но вовремя вспомнила о больной руке.
— Есть кое-что.
— Потеря невинности — совершенно естественный акт, — сказал я ей. — Природа позаботилась о том, чтобы сгладить боль радостью, а сожаление о безвозвратной потере — любовью.
— Не стоит подводить под этот вопрос философскую базу. Кроме того, ты совсем упустил из виду предполагаемое удовольствие.
— Не забывай о нем — и дело в шляпе.
Внезапная вспышка молнии превратила темное небо в бледно-голубое, и мы подождали, когда грянет раскат грома. Он ударил с такой силой, что чуть не оглушил нас, ему ответило эхо, и снова все стихло.
Шарон взяла меня за руку:
— Чем я могу помочь тебе?
— Ты имеешь доступ к картотеке?
— Конечно.
— Отлично. Я хочу, чтобы ты проверила всех, кто был нанят для съемок этого фильма. Оставим тех, кому... скажем так, меньше семидесяти. Обрати особое внимание на их карточки социального страхования и возьми на заметку всех, у кого они слишком новые или, наоборот, специально потрепанные, и немедленно свяжись со мной. Если кто-нибудь начнет задавать вопросы, скажи, что этого требует страховая политика вашей кинокомпании.