– Вы взяли пистолет? – спросил он, когда я уложил деньги в сейф. Все шесть тысяч были на месте, в купюрах по пятьдесят и по двадцать фунтов.
Я внимательно посмотрел на него. Он смотрел на меня переминаясь с ноги на ногу, как человек, у которого явно было что-то на уме.
– Да, взял, – ответил я, не собираясь показывать ему оружие.
– Я хочу на него посмотреть. Убедиться, что вы его захватили. – Он говорил каким-то хнычущим тоном, точно избалованный ребенок.
Этот ублюдок начинал действовать мне на нервы. Но чтобы он заткнулся, я сунул руку за спину под пиджак и достал из-за пояса джинсов «Глок-17». Я протянул его на ладони, показывая Фаулеру, в который раз и сам восхищаясь этим пистолетом – настоящим произведением искусства да еще легким как перышко. Говорите про немцев что угодно, но нужные и важные вещи – автомобили, футбольные команды, порнофильмы (если не обращать внимания на прически) и огнестрельное оружие – они делают отлично.
Фаулер приблизился и стал так настороженно рассматривать пистолет, как будто боялся, что тот вдруг подскочит и укусит его.
– А он работает?
– Вам известно что-то, о чем я не знаю?
– О чем вы говорите?
– А почему вас так интересует, работает он или нет? Вы, видно, рассчитываете, что я собираюсь из него стрелять? Если так, то я не уверен, что захочу идти с вами. Моя жизнь и жизнь моих товарищей, которые остались внизу, стоит гораздо больше этих шести тысяч. Вы понимаете, о чем я?
– Я бы и сам не пошел, если бы думал, что произойдет какое-нибудь непредвиденное событие, но просто на всякий случай я хочу быть уверенным в поддержке.
– Он работает, – сказал я. – Но если мне придется им воспользоваться, я буду очень недоволен. А когда я недоволен, то и вы будете недовольны. Это я вам обещаю.
Я открыл дверь, дождался, пока он выйдет, затем выключил свет и спустился за ним следом.
– Остановитесь здесь, – попросил Фаулер.
Эрик повернул руль, и машина приблизилась к въезду на заброшенного вида коммерческую стоянку, окруженную высоким забором из металлической сетки. Дорогу нам загораживал автоматический барьер.
– Подъезжайте к панели с кнопками и наберите код – эс два-три-четыре.
Эрик ничего не ответил, но сделал, как он велел, и барьер поднялся. Машина вкатила внутрь и дальше к перекрестку в виде буквы «Т». Над стоящим впереди одноэтажным строением сияла неоновая вывеска – «Кэнли электроникс».
– Посидите минутку, – сказал Фаулер и выскочил из машины так быстро, что мы не успели даже спросить, куда это он. Мы видели, как он пересек дорогу и подошел к растрепанной живой изгороди перед «Кэнли электроникс». Там он остановился, внимательно огляделся по сторонам, затем нагнулся и засунул кейс подальше в кусты, чтобы его не было видно.
– Что он делает? – спросил Эрик. – По-моему, ты говорил, там документы на его клуб.
Я пожал плечами:
– Так я и думал.
Эрик встревоженно покачал головой:
– Не нравится мне это дело, Макс. Как-то все подозрительно. Зачем было устраивать встречу в таком захолустье?…
– Может, он просто осторожничает, – как всегда невозмутимо возразил Тони. – Сначала хочет убедиться, что они принесли деньги.
– Может быть, – проворчал я, не слишком успокоенный этим объяснением. – Только нам нужно держаться осмотрительнее. Видно, эти парни хитрее, чем мы предполагали.
– Черт, я слишком стар для такого дела. Ведь я уже дед.
– Умственная и физическая работа отдаляет наступление старости, – поучительно заметил Тони. – Когда мой дед ушел на пенсию, он целыми днями ничего не делал, только пялился в телевизор и уже через пять лет превратился в дряхлую развалину. И помер, воображая, будто выходит из дома под ручку с телеведущей Кэрол Вордерман, бедный идиот.
– Не знаю, – откликнулся я, – Лично мне она нравится.
– Он посылал ей цветы и все такое. В конце концов отец с матерью вынуждены были запирать его дома. Доктора потом сказал и, что ему недоставало стимулов. Подумай над этим, Эрик. В этом есть какой-то смысл.
– Заткнись! – Эрик взглянул на него сердито, но без угрозы. Они с Тони хорошо знали друг друга и, насколько я был в курсе, всегда ладили. Это была одна из нескольких причин, по которым мы с Джо выбрали именно их на этот вечер.
Разговор прервался, когда Фаулер вернулся и залез в машину.
– О'кей, теперь сверните налево и поезжайте до конца дороги.
– Объясните мне кое-что, мистер Фаулер, – сказал я, когда «рейнджровер» повернул влево и медленно направился по площади стоянки, переваливая через частые асфальтовые гребни для снижения скорости. – Почему вы выбрали для обмена такое заброшенное место? В Лондоне можно найти тысячу мест получше.
– Мы не хотели, чтобы нас кто-нибудь видел, вот и все.
– Господи ты Боже мой! – проворчал Эрик. – Если вам нужна была такая секретность, могли бы встретиться в моем сарае. Это же просто смешно!
– Мы почти приехали, – недовольно ответил Фаулер. Он сидел как на иголках, страшно потея и все время вытирая лоб.
Тони спросил, хорошо ли он себя чувствует.
Он кивнул:
– Да, да, все хорошо. – Но было видно, ему здорово не по себе.
– Если вам кажется, что дело может плохо обернуться, давайте просто уедем. – Тони достал из кармана рубашки пачку сигарет и угостил Фаулера. Владелец клуба взял и поблагодарил его, когда тот поднес ему зажигалку. – К вашим услугам, – усмехнулся Тони, нагнулся и протянул пачку мне и Эрику. Эрик взял одну, а я сказал, что бросил курить.
– Серьезно? И давно?
– Порядочно.
Мы приблизились еще к одному перекрестку, и Фаулер велел повернуть направо. Мы оказались в другом конце стоянки, и за строениями, которые тянулись перед нами, я разглядел забор, а за ним что-то вроде пустыря. Вокруг стояла какая-то нереальная тишина, мы оказались словно в пустыне, окруженной многолюдным и шумным городом. Вроде тех мест, которые снятся детям в кошмарах.
– По-моему, это здесь, впереди, – сказал Фаулер.
Справа от нас, на расстоянии ярдов пятидесяти, частично заслоненное деревьями среди приземистых строений высилось огромное здание склада из белого кирпича, выделяющееся на фоне темного неба. Оно находилось чуть дальше от дороги за площадкой, на которой могли поместиться по меньшей мере дюжина машин, и его широкие ворота для доставки товаров были распахнуты. Площадка была пуста, но внутри помещения склада горел свет – это было единственное освещенное строение на всем пространстве громадной автостоянки.
У меня вдруг зашевелились волосы на затылке, словно под влиянием полтергейста. Что-то во всем этом было странное. Очень странное. Я вжался в спинку сиденья, пытаясь ощутить обнадеживающее присутствие «глока», – я знал, он меня не подведет, если придется пустить его в ход.